других сотрудников местного Эмпайр-стейт-билдинга, Ольге ещё никто не приглянулся. Кроме Марины. Все какие-то замызганные, «затраханные» работой, сонные, некрасивые, местами даже страшные, худые, толстые, чрезмерно высокие или низкие. Другое дело эта барышня. В меру рослая, форменная, с аппетитной попкой и красивой, всегда подчёркнутой грудью. Всегда не наштукатуренная до умопомрачения, хорошо одетая, с гордо поднятой головой и ровной осанкой, с замечательными ножками. «О, дорогуша, так тебя сегодня конкретно поимели!».
— «Блин, хоть бы всё забыть. Напиться, что ли?» — думала Марина.
— «Пригласить на коктейль, что ли?» — тем временем мелькнуло у Ольги.
— «Нет, не поможет. Как и тогда, после общаги. Может, рвануть к родителям в деревню? Тоже не вариант. В глаза отцу не смогу нормально смотреть. За границу тогда?».
— «Или, может, путёвкой на Гоа соблазнить? Хотя можно попробовать и в загородный домик, от всей этой суеты».
— «А-а, эта сучка ещё! Чё, завидуешь? Зависть — плохое чувство. Тем более и завидовать-то особо не чему».
— «М-м-м, какая же она всё-таки красивая. Завидую? Ничуть. Просто хочу. Зависть ничего не даёт и никогда не даст».
— «Вот интересно, а о чём она думает? Наверняка о своём превосходстве».
— «Вот интересно, а о чём она думает? Наверняка о своём превосходстве над остальными».
— «Как бы не так! Да и хрен с тобой».
— «Эх, ладно. Хватит слюни пускать, словно мужик после полугодичного воздержания».
Внезапно кабина лифта дрогнула и замерла между этажами. Свет погас и наступила кромешная темнота. И тишина.