Девять с половиной понедельников. Продолжение

круг (пусть и не ясно надолго ли).

Когда Антон услышал свое имя в сочетании с призывом быть решительнее, он перестал стесняться и начал откровенно развлекаться с доставшийся ему в награду прекрасной «игрушкой». Он сдавливал её, как тесто, брал каждую половинку поочередно двумя ладонями и с азартом разминал их пальцами. Наконец он снова начал растирать по жопе Зарины крем круговыми двжениями, но уже с гораздо большими усилием и амплитудой. Он несколько раз свел и широко развел её ягодицы. Наконец снова раздвинул их ладонями и остановился. Зарина почувствовала как растягивается её анус. Антон заворожено смотрел на темное морщинистое пятнышко сфинктера женщины. Оно было едва прикрыто верёвочкой купальника и на фоне огромных мягких полушарий, которые он сжимал ладонями, выглядело крохотным.

Кто бы мог подумать, что точка не возврата может выглядеть так.

Большие пальцы Антона начали медленно сдвигаться к центру «мишени».

Тут Зарина неожиданно громко сказала, почти крикнула: «Хватит! Теперь ноги». Антон со вздохом послушно отпустил свой десерт и перешел к бёдрам, а через несколько минут икрам женщины. Массаж был хорош, и Зарина расслабилась, потеряв счет времени. Дыхание женщины стало ровным и глубоким. Похоже, она задремала...

К реальности её вернули странные, короткие, резкие колебания топчана.

Она приподнялась на локтях и обернулась. На краю матраса широко расставив ноги, стоял Хвостиков. В левой руке он до сих пор сжимал тюбик, а вот правая скрывалась под резинкой его шорт, было видно, как в области паха под тканью происходят очень характерные движения. Брови Зарины взметнулись вверх «Антон? Что ты делаешь?» — сначала она ничего не поняла. Хвостиков испуганно таращился ей в глаза, отступил назад, почти грохнулся на спину, но устоял, сделав ещё несколько шагов назад: «Зарина Алексеевна, я думал вы спите... «— рука в шортах ещё несколько раз дернулась и остановилась. На красной ткани прямо по центру начало расплываться в стороны мокрое пятно.

Тут к Зарине рывком пришло понимание увиденного. Её лицо нахмурилось, брови сдвинулись к переносице, в глазах сверкнули молнии: «Ах ты гадены-ш-ш... «— тихо выдохнула она. Медленно поднялась на ноги и сделала глубокий вдох. Хвостиков развернулся и бросился бежать в сторону калитки. Далее последовала неповторимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений, короче изо рта Зарины градом посыпалась самая отборная брань, которую она только знала, вспомнилось даже то, что она слышала давно на деревенских каникулах в детстве от пьяного дедушки, когда он ссорился с бабушкой.

Хвостиков, пытаясь найти калитку, зайцем метался вдоль забора, как будто в спину ему летели не слова, а пулеметные очереди.

Зарина двинулась следом за Хвостиковым, посылая ему вслед ругательства, как ведьма заклинания с проклятиями: «Пошел вон, урод, извращенец, озабоченный!... «.

Хвостиков наконец-то нашел калитку, но никак не мог разобраться с замком.

Зарина приближалась, но по ходу движения первая вспышка гнева стихла и в голове галопом понеслись мысли: «Он сейчас весь обконченный побежит через посёлок и сядет в автобус. Если попадется кому-то знакомым, то потом