Взлетающий орел

правило, не решались идти замуж с заключением брачного контракта. Кроме собственного согласия, бедным девушкам оговаривать было нечего. Такие кандидатки, к тому же образованные и симпатичные, неплохо конкурировали с дочками людей с тугими кошельками, на которых мы неплохо подрабатывали в теперешние кризисные времена.

Очутившись в шикарной, современной, пятикомнатной квартире с высокими потолками, отделанной под «Евро» и удивительной красоты мебелью, Вика была тут же сражена. Мой скромный, внешний вид никак не походил на облик богатого человека. Она, видимо, приняла меня за обычного клерка из малого офиса. Поэтому девушка тихо опустилась на мягкое, упругое кресло, оббитое кожей крокодила, и, поведя глазами по дизайну моей залы, спросила: — Это музей? — Можно и так сказать. Но мне кажется — это дом, в котором я живу... — Неплохо живете, богатенький Буратино!... — Стараюсь...Она была так хороша собой, и это детское удивление настолько восхитило меня, что я подошел, наклонился и крепко поцеловал ее в слегка вздрогнувшие губы. — Вообще-то, я не целуюсь с кавалерами, но для вас делаю исключение, — погрозила она мне пальчиком, едва переведя дух. — Ты мне нравишься, крошка. Тебя сам бог послал мне! — высокопарно сказал я, и тут же поймал себя на мысли, что ее послал мне мой мужской инстинкт, чувствующий на расстоянии легкую бабу.

В моем большом холодильнике были только коньяк, шампанское и шоколадные конфеты. Пополнение холодильника намечалось на следующее утро с приходом моей дорогой тети Паши, которая осталась одна после одновременной смерти ее мужа и моей матери. Они были любовниками и разбились на его «Вольво», спускаясь в гололед с Ангарского перевала в Крыму. Тетя Паша знала об их шашнях, плакала, но похоронив их, всю свою любовь перенесла на меня, тогдашнего студента загадочного Кембриджа, бабника и болтуна. Когда я превратился в богатого бизнесмена, она, наконец, объявила меня самостоятельным, назначив себя моим дворецким. Я не возражал, так как любил ее, как мать, слушался и не возникал, ибо за любую какую-нибудь провинность тетя Паша могла запросто смазать своей тяжеловесной ладонью по моей, слегка седоватой голове. В мои сорок пять она и жениться мне не разрешала, говоря, что еще не нашла ту девушку, которая была бы достойной выйти замуж за такого «оболтуса». Поэтому, когда я «якорил» Вику, где-то далеко в душе шевельнулась этакая шаловливая мыслишка «а вдруг она понравится тете Паше, и та благословит наш брак». Я в свое время предложил тете Паше жить со мной, но та заупрямилась, сказав, что «такие хоромы не в ее вкусе» и осталась проживать в своей двухкомнатной квартире, где любая вещь напоминала ей о любимом муже.

— Ты один живешь в этом дворце? — спросила Вика, сделав полукруг рукой с бокалом шампанского. — Как видишь, крошка... — Родителей нет? — Их давно уже нет... Отец сбежал, едва я родился, а мама погибла в автокатастрофе... — А кто же ведет все это хозяйство? Стирает, готовит, убирает?... — Нанимаю. А руководит ими тетя Паша. Ей уже за