Уроки послушания

него неохватным пузом, опрокинув подставку для письменных приборов и подминая своими жирами аккуратно разложенные бумаги. Потом она попыталась завести руки назад, чтобы задрать платье, но в силу ее комплекции уже в который раз ничего не получилось, и Виктору Петровичу снова пришлось делать это самому. Мужчина задрал подол ее длинного платья так, чтобы оголилась кое-как откляченная назад необъятная бледная задница, стянул ей трусы до колен. «Где только шьют эдакие паруса?» Немного приспустив джинсы, директор плюнул себе на ладонь и смазал слюной головку члена. Полминуты самостимуляции ему потребовалось, чтобы достичь полноценного стояка. Член его, еще недавно вялый и невзрачный, налился кровью, выпрямился, значительно увеличившись в размерах, и теперь представлял собой вполне приличный фаллос, довольно длинный и весьма толстый в обхвате, стоящий прямо и твердо. Не теряя времени, Виктор Петрович пристроился сзади и, стараясь не смотреть, одним уверенным толчком ввел пенис через волосатые дебри в широкую, зияющую тьмой щель...

Звук, который издала при этом Валентина Ивановна, было трудно принять за человеческий. Это было что-то среднее между хрюканьем сношающейся свиноматки (если, конечно, свиньи вообще хрюкают при этом процессе) и обыкновенным коровьим мычанием. Затем завуч закусила собственный палец, и звуковое сопровождение резко стихло, сведясь к редкому глухому постаныванию.

Виктор Петрович двигался в одном и том же среднем темпе, размеренно, методично и абсолютно отрешенно. Поначалу он схватился было за громадные, колыхающиеся целлюлитом ягодицы, но тут же отдернул руки. Расположенная «раком» Валентина Ивановна, к ее счастью, не могла видеть гримасы нескрываемого отвращения на лице своего начальника-любовника. Следующие минут пять мужчина самоотверженно трудился, «вспахивая» своим не по возрасту могучим членом излишне просторное и скупое на смазку нутро своего заместителя. Обхвата едва хватало, чтобы поддерживать эрекцию. Любой «агрегат» чуть меньших размеров безнадежно затерялся бы в этой «бездонной расселине».

Наконец Валентина Ивановна снова замычала, на сей раз даже громче, чем в начале их «любовного акта». Это означало, что через пару мгновений можно будет вынимать. Виктор Петрович не знал, какие именно ощущения принимает за оргазм его любвеобильный завуч, но обычно как раз на шестой-седьмой минуте она врубала «подзвучку», а затем снова утихала и полностью успокаивалась. Кажется, одной «палки» ей всегда хватало. Так же все было и на этот раз. Выйдя из только-только разогревшегося влагалища, Виктор Петрович быстро натянул джинсы, заправил рубашку и поспешил вернуться за рабочий стол. Валентине Ивановне приводить себя в порядок пришлось самой.

— Вить, а ты как же? — спросила она с интонацией, отдаленно напоминающей заботу.

— В каком смысле? — переспросил директор, с большим трудом скрывая раздражение.

— Ну ты ж вроде это... Не того... Или как?..

«Господи, да уйди ты уже в конце концов!» — подумал мужчина, приводя в порядок бумаги на столе.

— Переживу, — холодно сказал он вслух.

— Так может, я тебе это? Сделаю, может, это самое?

Слова «минет» в лексиконе Валентины Ивановны не было. Вместо него она преспокойно прибегала к языку жестов. Завуч подняла кулак и