Правило Варгров

НЭНСИ КОЛЛИНЗ

Ночь выдалась жаркой и влажной — обычное дело для летнего Нового Орлеана.

Варли остановился, чтобы взглянуть на свое отражение в витрине. Что ж, в любом ночном клубе его примут за своего. Подложенные плечи пиджака, узкие лацканы, китайский шелковый галстук с десятками вышитых вручную сиамских кошечек, темно-серые брюки-клеш, двухцветные кожаные ботинки.

Однако, за преданность моде приходилось платить: от пота рубашка уже прилипла к спине, ботинки жали, тщательно уложенные волосы превращались в бесформенную копну.

Слава богу, страдать оставалось недолго. Из бара, расположенного в паре кварталов, доносился желанный хэви-метал. Он поставил ногу на бампер автомобиля, чтобы завязать шнурок, и краем глаза поймал надпись, сделанную черной краской на стене банковского здания:

ПРАВИЛО ВАРГРОВ

В этой части города подобных надписей хватало, но слово «варгры» встретилось ему впервые. В нем словно пропустили одну или две гласные. Варли зашагал дальше, выбросив слово из головы.

Бар располагался в торговом районе, неподалеку от университетских кампусов. С наступлением темноты поток покупателей сходил на нет, и улицы оставались в распоряжении студентов. Здание, примыкающее к бару справа, давно уже снесли, пустырь превратился в импровизированную автостоянку, стена — в холст для граффити. За последние десять лет бар несколько раз менял название и владельцев, но в нем по-прежнему звучала живая музыка.

Вечер давно уже начался. Студенты в джинсах от Калвина Клайна и теннисках поглядывали на разбитного вида девиц, кучкующихся на углу. Варли взглянул на стену, скорее автоматически, чем с интересом. Дважды год владелец здания белил ее, тем самым открывая новые возможности для самодеятельных художников-вандалов.

Вроде бы новых шедевров в галерее не появилось: выражения юношеской любви, «классовые лозунги», названия и логотипы любимых групп, какие-то требования, ругательства... ан нет, поверх всего, цветом алой крови — «ПРАВИЛО ВАРГРОВ».

Косяк входной двери подпирали двое крепких молодых парней, один пониже ростом, второй — повыше. В кожаных куртках с отжеванными рукавами и рваных джинсах, коротко стриженные, с кобрами и шипами роз, вытатуированными на мускулистых руках. Тот, что пониже, уперся ладонью в плечо Варли, остановив его. Перед носом Варли появились три пальца, похожие на венские сосиски.

— Что бы это значило, Синтер? — задал риторический вопрос высокий. — Уже хочет ли этот тип пройти на халяву?

— Нет, Хью, — усмехнулся маленький. — На это у него не хватит духа, — и его черные глазки с вызовом уставились на Варли.

Варли покраснел, протягивая влажную от пота пятерку. Синтер что-то буркнул, взял деньги, передал Хью, который держал во второй лапище пачку мятых бумажных купюр. Тот вытащил из пачки две долларовых бумажки, сунул Варли. Синтер отступил в сторону, освобождая проход. Варли почувствовал, как они провожают его взглядами.

В клубе царила темнота. Светились только реклама пива в баре да с полдюжины прожекторов, направленных на сцену. Но утверждению менеджера, работала система кондиционирования, но множество потных тел и открытая дверь сводили ее воздействие к нулю.

Гремела музыка. От грохота ударных и воя басс-гитары завибрировали пломбы в зубах. Барабанные перепонки едва не лопались.

Трое музыкантов кожаными куртками без рукавов напоминали