В Москве

Вариант отчасти подходящий. Я даже съездил по одному объявлению. Прораб-кавказец, презрительно взглянув на мою нерабочую внешность, презрительно бросил: «Мест нет, подходите в следующем месяце». На мои протесты: «А как же объявление?», нехотя ответил «уже всех набрали», развернулся, и ушел куда-то за вагончики.

Работу коммивояжера я теоретически себе представлял. Как многие нормальные люди, питал к ней откровенное отвращение. Обманывать я не умел, вмешиваться в чужую жизнь, навязываться не любил. Однако, иных вариантов не было.

Выбрал работу, где в числе прочего указывалось про предоставление жилья, регистрации, оплату проезда и (о супер!) бесплатное питание. Не испугало даже то, что в сферу деятельности разъясняла шапка «Иностранная косметическая компания». В косметике я не разбирался, но ужасно хотелось есть.

На собеседование я приехал уже под закрытие, с семью рублями в кармане, и с разъеденной голодом, замороженной холодом и растоптанной усталостью гордостью.

Заполнил анкету (пальцы никак не хотели размораживаться), зашел в небольшой уютный кабинет. Рассудок уже начал терять здравость, в голове бешенно стучала одна единственная мысль: «Только бы взяли!». В этом мне виделось избавление от всех жизненных напастей.

За столом сидела молодая женщина лет тридцати, в деловом костюме, облегающем изящные формы. Интервью превратилось в откровенный рассказ о моей несчастной доле. Девушка, представившаяся Вероникой, сочувствующе кивала. Видимо, я не первый индивид, ведущий себя подобным образом на собеседовании с ней.

— Обычно я сообщаю результаты только на следующий день, — понимающим тоном начала Вероника, — но Вас могу обнадежить. Уже завтра, в восемь утра подходите на учебное занятие вот по этому адресу, — она протянула мне листок с подробной схемой пути к какому-то офису.

Мои глаза, вероятно, радостно заблестели: — В вашем объявлении указано, что вы предоставляете своим сотрудникам жилье и питание... — Все верно, но это только для сотрудников. Завтра мы попробуем решить Ваш вопрос. — Понимаете, у меня в кармане семь рублей, мне негде ночевать, я умираю от голода! — Мне очень жаль. Но сегодня, к сожалению, я не смогу Вам помочь ничем. — До завтра я могу простудиться, заболеть, перепачкать свою единственную одежду. Я не смогу выйти на работу. — От радости по поводу принятия на работу не осталось и следа. Я глядел на нее с мольбой, а она держала деликатную паузу. — Нет ли у Вас работы, которую можно выполнить прямо сейчас? Я согласен на все и за любые деньги!

На непроницаемом лице Вероники, как мне показалось, проявился некоторый интерес. Она молчала, глядя на меня в упор. И тут я совершил такое, на что при здравом уме ни за что бы не решился. Я обогнул стол, встал с боку от девушки, и... опустился перед ней на колени! Она смотрела на меня сверху вниз, и, казалось, что-то раздумывала. Несмотря на всю неадекватность моих действий, я не увидел на лице Вероники испуга, брезгливости или отражения другого сходного чувства. Она не требовала от меня подняться. Просто спокойно смотрела мне в глаза.

— Так уж впрямь на все? —