Подвал. Спуск

отцовской работе привыкла к такому названию. Толстые связки проводов лежали вдоль металлических стен, усеянных индикаторами, переключателями, выходами и прочей технической мишурой. Я никогда не была папиной дочкой, чтобы увлекаться подобным. Потому специально для меня на одной из стен висел огромный плакат, где доступно-детски, в картинках, объяснялось устройство данной машины, но даже его мне не хватило терпения понять. Я бросила взгляд на центральный элемент всей машины — двухметровую прозрачную колбу в центре комнаты, в которой плавала синусоида света. В схеме она именовалась «конденсатор стабильности» и являлась, насколько я поняла, ключевым элементом машины. За девять лет она не изменилась ни капельки. Расценив это как хороший знак, я двинулась дальше.

Я вошла в дверь напротив серверной, аккуратно пригнувшись, ожидая падения тяжёлой дряблой туши, как это было в первое моё посещение, но обитатель, видимо, помнил меня. Повиснув вниз головой на одном из толстых, провисающих с потолка, чёрных кабелей он смотрел на меня своими огромными радужными глазами. Сердце моё бешено забилось, дышать стало тяжело и вообще стало очень не по себе — я и забыла насколько он, да и остальные узники подвала, выглядят страшно.

Огромные, с кулак, глаза таращились на меня чёрными зрачками. Глаза, казалось, висели в воздухе, но только на первый взгляд. Приглядевшись, можно было разглядеть силуэт огромного хамелеона. Туловище было таким же прозрачным, но в нём, внутри, плавали огромные капли разных цветов. Отсюда различить это было невозможно, но по опыту я знала, что на груди хамелеона располагается два ряда сосков, через которые можно было испить из его «внутренних пузырей» цветного флюида, обладающего сильным возбуждающим эффектом. Именно так я в первый раз и застряла здесь — насильно испив этого дурманящего нектара. Сейчас же я не спеша приближалась к хамелеону, чтобы испить его добровольно.

Подпустив меня поближе, хамелеон лениво схватился за второй кабель и развернулся, чтобы я могла иметь доступ к его пухлым соскам. Глотая слюнки возбуждения, я взялась обеими руками за нависшую над моей головой плоть. Я никогда не замечала связи между выбранным мной соском и цветом флюида, поэтому мне было всё равно к какому приложиться. Пробежав языком по ареолу, я стала мять губами сосок, слизывая прозрачную выступающую влагу. Сквозь прозрачное тело хамелеона, я видела, как закатились его глаза, словно от удовольствия. Переведя глаза в брюхо монстра, я увидела, как всколыхнулся красный пузырь, вытягиваясь в мою сторону. Прекрасно! Красный всегда вызывал чувственную страсть, обилие тактильных ощущений, вакханалию эротики, прекрасное чувственное забытье. Я с упоением зажмурилась, когда первая капля терпкой жидкости попала на мой язык. Вяжущая, водянистая, она имела свой потрясающий оттенок, который я сквозь года так и не смогла забыть.

Капля за каплей флюид насыщал моё изголодавшееся по страсти тело, рождая жар в животе. Жар распространялся пятнами, звал на приключения. Когда жар стал нестерпимым, я оторвалась от источника страсти и потянулась к своим бёдрам. Оказавшаяся на пути грубая ткань джинс вызвала