Долли. Лирика о моей суке

мне хотелось видеть свою овцу беззащитной б... дью, то лучше, конечно, въе... ть по лицу, по возможности не задев нос. Можно также оставить следы на груди, попе, руках и ногах. Если же следы нежелательны — легкое придушивание, несильные удары по почкам, по п... де, заламывание конечностей или пальцев рук/ног. Стоит, к примеру, слегка заломить руку за спину — и перед вами сука, покорная и готовая на все, лишь бы вы этого не повторяли.

Но, разумеется, п... дил я свою овцу не каждый день, а при либо сильном желании, либо особо плохом настроении, либо в качестве наказания, а то и просто так, для профилактики и поднятия своего тонуса. Чтобы сучка не визжала слишком громко,

я ставил порнуху на полную громкость. Пусть соседи себе думают, что мы дико любим друг друга. Может, и их вдохновило как-нибудь сменить позу миссионера на что-нибудь более продвинутое.

Однако, через месяц-два, просто п... дить свою женушку мне приелось. Хотелось чего-то... более острого, что ли. Тогда я прибегал к различным шалостям. К примеру, во время мытья пола моей рабыней выплескивал ведро воды на пол. Пока она орудовала тряпкой, усаживался поудобнее и, похрустывая сочным яблоком, время от времени бросал ей в голову тапок или огрызок. Тапок сучка должна была принести на четвереньках в зубах, а огрызок доесть за мной. Также забавно было пнуть ее, когда она меньше всего ожидает этого.

Да, пожалуй, самым приятным развлечением для меня было унизить или причинить боль внезапно, когда моя бедная овечка меньше всего ожидала. К примеру, неделя полнейшей идиллии. Она щебечет по телефону с подружкой, и вдруг получает плевок в лицо. Вы скажете — а-а, ну это детский сад. Однако, осмелюсь утверждать, важно не столько то, ЧТО ты делаешь, а КАК, и какова при этом ответная реакция. Вот врезалась в память картинка: она на секунду замирает и, вытирая с нежного лица слюну, становится снова моей овечкой Долли. Или она у меня на коленях, ласкает меня, целует, я нежен с ней как никогда — и вот, влепив ей оплеуху, я сталкиваю ее к моим ногам и расстегиваю ширинку. Или: она встречает с работы — а я с хорошенькой сотрудницей. Приказываю помочь раздеться гостье, принести чай к нам в комнату и оставить наедине, поскольку у нас «деловой разговор». Я кончал при этом уже от одного того, что в процессе представлял вторжение моей жены в этот пикантный момент в комнату. Впрочем, моя овца без стука бы не вошла. Поскольку иначе ей пришлось бы долго прикладывать лед и, ползая у меня в ногах при гостье, умолять о прощении.

О, Долли была овцой во всем, несмотря на все свои попытки уйти — и тогда я играл роль раскаявшегося грешника, умоляя на коленях о прощении. Ха-ха, чего стоили одни мои страстные письма с мольбами не разбивать мое больное сердце.

«Я люблю тебя, дура!» — так начинались мои послания.

«Дура, я тебя люблю!» — так