всем своим телом, не отпуская мой язык из своей норы наслаждения. Её тело трепетало, вибрировало от нечеловеческой страсти. Слуги едва удерживали меня качавшегося взад и вперёд. Я был в её руках игрушкой для мастурбации и куннилингуса. Мне было безразлично, но порядком надоело. Окаменелость отпустила только мой язык, губы и гортань. Даже глаза начали терять резкость и ничего не видели кроме радужных разводов, не способные сфокусироваться. С каждым движением женщина стонала, ахая и охая. Ей это здорово нравилось. Совместив приятное с полезным, она затряслась мелкой дрожью, оргазмируя, пылко сокращала свою любовную полость, плотно охватывая мой непомерной длины язык.
Наконец ядовитая женщина, закончила любовную пытку, мой язык обрёл оптимальную форму, уменьшился до нормальных размеров и оказался на месте, где ему полагалось быть. Одевшись, женщина обратилась к тарку Великолепному:
— Всё. Теперь он будет говорить. Он ответит на все Ваши вопросы.
— А без этого никак нельзя было? — Показывая на меня с окровавленными и покрытыми любовным соком губами, спросил он.
— Конечно, нет, — опередив Ядовитую Ядвигу, сказал пленник, — ей же подрюкаться хочется. А дрюкать никто не готов: боятся, козлиное племя. А тут на халяву, под видом вакцинации наркотика правды. К тому же Ядя отъявленная эксгибициониста. Её страшно заводит, когда она делает куни принародно. Яденька, я ведь прав?
— Прав, Юрчик, прав! Боятся скотиняки меня, Я ведь, как скорпион, могу так ужалить — мало не покажется!
— Ну, всё хватит! — Вскричал главный, — Рассказывай всё без утайки. Начни с того, как ты попал в наш Мир.
Действие другого наркотика, наркотика правды началось. Я и не собирался ничего скрывать перед этими милыми, симпатичными мне людьми. Мне нужно было выговориться здесь и прямо сейчас, сию же секунду. Начав с того, как приземлился на цветочной поляне и повстречал Зойку, остановиться уже не мог. Я рассказывал всё про всё. Без утайки и ни сколечко не смущаясь... Войско, похохатывало, держась за животики; кто-то катался по пыльной земле. Иные, ссылаясь на недержание от смеха, кичились своими обмоченными штанами. Действие наркотика притуплялось. Пелена метафорической деформации больше не застила мой несчастный мозг. Я понял, что у них есть повод для безудержного веселья. Моё сознание было ясно, как никогда. Вместе с тем вселенская печаль спустилась на моё чело, а чёрная депра, опутала всё моё естество.
Пришелец иного Мира, наконец, понял, что нет никаких тараканов, есть только люди, именующие себя тарками. Большая часть коих была пустоголовыми, а меньшая настроенная против него и его возлюбленной. Всё остальное просто выдумка его больного воображения, находящегося под воздействием метафорической деформации, искаженное темпоральным переходом в иное пространство или измерение...