Секс как призвание. Часть 1

разглагольствовать об этичности и нравственности было неуместно. Я сказала, что спрошу разрешения у капитана на подобный апгрейд и сообщу об его решении.

Артур не просто смеялся, он хохотал. — Да вы просто работник мечты! Визитку пора заказывать «Исполняю желания. Почти любые». Идёшь по кораблю, а из каждой встречной груди молоко брызжет. Сказка!

Удовлетворить просьбу заслуженной работницы он разрешил, за выслугу лет. Но попросил на этом пока остановиться. Сбавить темп.

Среднестатистическая женщина производит не более полутора литров молока в сутки. Но хозяйку будущей фермы такие объёмы не устраивали. Она просила как у маленькой коровы и отметала все доводы о том, что это невозможно в силу физиологии. Сторговались на пяти литрах и ударных дозах витаминов. Молоко пришло уже на следующий день после инъекций в пугающих объёмах. Но молочная шлюха была счастлива.

— У меня клиентура на молочко поперла. По два часа сразу покупают. Час доют, час трахают. И не скупятся. Вернусь домой, хозяйство куплю, мужа хорошего выберу. Деток сделаем. Всё как у людей!

Всех остальных желающих изменить своё тело и получить дополнительные бонусы я отправляла к капитану. Если он сочтёт нужным и разрешит, то пожалуйста. Артур на встречу никому не шёл, аргументируя это тем, что в условиях контракта данные действия не прописаны.

Но один раз я всё-таки дрогнула и пошла к нему просить за очередную девочку.

Среди проституток была единственная негритянка, чёрная как смоль, тонкая, длинноногая, с острыми грудками. Видимо потомок синегальцев или кенийцев. Имя ей дали особо не мудрствуя, просто Эбони. Что вижу, так и зову.

Она умоляла проделать с ней тот же набор действий, что и с Клубничкой. Говорила, что всё оплатит, отдаст что успела заработать.

— Пожалуйста! Пока я ещё молодая, мне всего восемнадцать! Я не хочу быть проституткой!

Несчастные дети и животные всегда были моим слабым местом. Я пошла за разрешением к капитану. Артур озвучил свою точку зрения, что одна изменённая проститутка — это одиночный эксперимент. А целиком модифицированный бордель это уже геноцид бесправных работниц. (Специально для — И если я думаю, что все эти милые и несчастные девы при определенном раскладе не дадут показания против меня, о том как я их принудила и заставила, то мои розовые очки ещё толще, чем он предполагал. Всё зависит только от той суммы денег, которую им предложат.

Если вопрос с Эбони для меня настолько принципиален, то могу это сделать за свой счёт и под свою ответственность. Пытаться прикрыться им не получится. На этой сухой ноте со мной попрощались.

Я поставила чёрную невольницу перед фактом. Разрешения нам не дали, но и не запретили. Казнить нельзя помиловать, точку ставьте сами. Денег тоже не дают.

Эбони не плакала. Просто просила. Заработанных ей чаевых хватало на оплату цикла преобразований по расценкам для обычных посетителей. И я не смогла отказать. За основу взяли шоколад, как основную идею. Верный Павел снова пришёл на помощь и достал из широких штанин верного бойца.

Через неделю я