Больничная история (инфантилизм).

ввели ее слишком глубоко, в уретру.

— Куда? — удивленно спросила мама.

— В щелочку на головке, откуда мальчики писают, — с улыбкой объяснила Света.

— Ах, вот как это называется, — усмехнулась мама.

— Вставили, зажали хоботок пальцами и выжимаем, — продолжила Света, — Всю пипетку до конца.

— Не слишком много? — настороженно спросила мама, — У него так всё раздулось.

— Ничего страшного, — улыбнулась ...Света, — От детского масла еще никто не умирал. Теперь зажимаем хоботок и полминуты разминаем кожицу, гоняя масло внутри. Надо, чтобы оно везде попало.

Знакомое неприятное ощущение заставило меня поморщиться. Медсестра делала все не то чтобы совсем грубо, но и не утруждала себя излишней осторожностью.

— Отпускаем хоботок, даем лишнему маслу вытечь наружу и вытираем писюнчик тряпочкой, — продолжила Света, — Теперь можно оттягивать крайнюю плоть. Медленно и постепенно. Спешка в этом деле совсем неуместна.

Снова почувствовав боль, я сильно дернулся, но Таня тут же зажала мои руки и ноги.

— В этот раз кожица дальше оттянулась, — заметила Оля.

— Конечно, с каждым разом оттягивается чуть-чуть дальше, — сказала Света, — Вот так миллиметр за миллиметром и откроем ему писюнчик. Где-то за неделю-полторы.

— У моего все заняло меньше недели, — сообщила Вика, — На четвертый день полностью открыла головку.

— Ты делала Саше эту процедуру? — поинтересовалась Оля, — В каком возрасте?

— Где-то в два с половиной, — ответила Вика.

— Года или месяца? — уточнила Оля.

— Конечно года, — усмехнулась Вика, — Грудным малышам там вообще ничего трогать нельзя.

— Ага, мальчикам обычно как раз в этом возрасте открывают писюнчик, — сказала Света, — В два-три года. Просто удивляюсь, как Вы у своего Димы всё так запустили.

— Чему ты удивляешься? — вздохнула Таня, — Большинство мам и не подозревают, что у мальчиков школьного возраста писюнчик должен выглядеть по-другому.

— Чем у грудных малышей? — улыбнулась мама, — Я и вправду над этим никогда не задумывалась.

— А к участковому педиатру когда Вы ребенка последний раз водили? — поинтересовалась Света.

— Где-то полгода назад, — ответила мама.

— И что, неужели в детской поликлинике ничего по поводу его писюнчика не сказали? — спросила Таня, — Даже мне одного взгляда достаточно.

— Так наша врач ему ничего там не смотрела, — сказала мама, — Она Диме трусы во время осмотра уже давно не снимает. Где-то с двухлетнего возраста.

— И очень плохо, — неодобрительно покачала головой Света, — Детей постарше, как Ваш, тоже нужно осматривать голышом.

Разговор медсестер с мамой казался абсолютно нереальным, как и все происшедшее со мной за последние пару дней. «Какой-то кошмарный сон, — подумал я, — Как такое вообще могло со мной в семилетнем возрасте приключиться? Как я оказался на этом пеленальном столе — раздетый догола и с соской во рту? Почему меня бесцеремонно разглядывают незнакомые люди? И вдобавок две наглых медсестры, бесцеремонно обсуждающие с мамой мои самые интимные вещи — таким будничным тоном, как будто речь идет о несмышленом малыше».

— А Вы сами, — снова обратилась к маме Света, — Неужели ни разу во время купания не пробовали открыть мальчишке писюнчик?

— Ага, неужели Вас не насторожило, что у него в