Тётушка Дженни (буржуйский инфантилизм)

рывком задрав мне ноги, — Чего мы опять плачем? Всем деткам так меряют температуру — в попе.

Дженни быстро пихнула мне под попу подгузник.

— На всякий случай, — подмигнула она стоящим рядом девчонкам.

— Боитесь, что он покакает от градусника, как грудной? — ехидно спросила мою тётю Эшли.

— У меня тоже предчувствие, что после термометра нас ждёт сюрприз, — улыбнулась Сью, толкнув Эшли локтем в бок.

Девчонки переглянулись и тихонько захихикали.

— Где тут наша маленькая дырочка? — улыбнулась Дженни, бесцеремонно вставляя мне в попу намыленный термометр.

Держала она его внутри довольно долго — чуть ли не пять минут, сделав позыв какать совсем нестерпимым.

— Точно не хочешь по большому? — обратилась ко мне Дженни с хитрой улыбкой, неприятно шуруя у меня в попе намыленным градусником.

— Нет, — смущенно соврал я.

— Ага, так мы тебе и поверили, — насмешливо улыбнулась Сью, — Небось сразу наложишь кучу, как только тётя вытащит у тебя из попы термометр.

Я обиженно поджал губы.

— Все малыши после термометра какают, — не унималась Сью, — И маленькому Томмми тётя не зря постелила под попу марлю.

— Такое впечатление, что и вправду хочет по-большому, — хихикнула Викки.

Девчонки продолжали меня дразнить, пока Дженни не вынула у меня из попы термометр. Напрягшись изо всех сил, я все равно не выдержал и немножко покакал.

— Ну что я вам говорила, — улыбнулась Дженни, — А так кричал, что не хочет по-большому.

— Маленький Томми сделал тёте масенькую какашечку, — засмеялась Викки.

— Еще раз доказал, что ничем от грудного не отличаешься, — насмешливо сказала мне Дженни.

Лёжа с пунцовым от стыда лицом, я чуть не плакал от горькой обиды, что меня всё-таки заставили при всех покакать. Ужаснее всего было преследовавшее меня всю неделю чувство полной беспомощности. Взрослые полностью меня контролировали — включая такие интимные вещи, как хождение по маленькому и по большому.

— Совсем чуть-чуть покакал, — заметила Сью.

— И вправду мало, — согласилась с ней Дженни, — Давай, Томми. Надо покакать еще.

Дженни легонько ткнула в мою дырочку посторонним предметом, мгновенно заставив меня наложить под попой большую кучу.

— Ничего себе! — хихикнула Викки.

Испуганно вздрогнув от снова уткнувшегося мне в попу термометра, я еще больше увеличил свою кучу и окончательно сдавшись, пустил сильную струю.

— Еще и фонтан устроил, — засмеялась Эшли и вслед за ней все остальные.

— Теперь можно вытирать попу и одевать подгузник, — сказала Сью после того, как я прекратил писать.

— Я б подождала, — заметила Викки, — Может мальчишка еще покакает.

— Неа, больше какать не будет, — тоном знатока заявила Эшли.

— Почему? — спросила Викки.

— Потому что пустил струйку, — объяснила Эшли, — Дети обычно писают только после того, как окончательно сходили по большому.

— Точно, — вспомнила Сью, — В книжке о приучении к горшку было написано, что надо всегда дожидаться струйки, когда садишь малыша на горшок по большому.

Вытащив из под меня грязный подгузник, Дженни сунула мне под попу новый и принялась аккуратно вытирать меня между ягодиц детской салфеткой. Видя, как внимательно наблюдают за ее действиями обступившие стол девчонки, мне хотелось провалиться под землю