Доверили серьезный репортаж!

Расскажи, пожалуйста, как здесь все... вообще... — шепотом прошу я Эрику, — Мне что-то страшно немного стало... Что они хоть со мной делать будут?

— То же, что и со всеми! — небрежно пожала плечами юная красотка, — Вставят в задницу шланг и будут хороводы водить, покуда у тебя вода из ушей не польется. Козлы...

— А тебе самой разве это не нравится?

— Что я — дура? Мне просто подзаработать надо!

— И как тут платят?

— Сдельно, — хихикает Эрика.

— Как это?

— Политрово! — подает голос Кристина, — Плюс премиальные за особо сложные трюки. Так что за вечер вполне штуку срубить можно. А то и полторы!

— Штуку — чего, рублей?

— Ну, не баксов же!

Негусто, прикидываю я... Загубленное здоровье обойдется дороже!

— И часто у них тут съемки?

— Да уж без дела не сидим! — с некоторой даже гордостью отвечает мне Эрика, — Крыська вон, если припрет, даже когда «сестра гостит» сниматься ходит!

Я удивленно уставилась на Кристину. В такие дни девушке только клизм не доставало! Я так точно бы не согласилась.

— А что такого? — недоуменно жмет плечами черноволосая Кристина. — «Тампаксом» затыкаешься — и вперед! Литра три вполне принять можно.

— Слушайте, а они тут кроме клизм вообще хоть что-нибудь снимают?

— Конечно! Гинекологические осмотры на настоящем «вертолете» — терпимо, но зеркала, гады, разводят до упора... — сбивчиво зашептала Эрика. — Физраствор колют: больно, блин! Температуру в жопе измеряют. Ректоскопию пару раз делали на втором этаже...

— Ректоскопию?

— Ну да! Противно так... особенно, когда воздухом надувать начинают. А здесь, внизу, только клизмы ставят. Правда, такие, что у девчонок глаза на лоб лезут.

— Что, так трудно терпеть?

— Будто сама не знаешь... Лично у меня уже после второго литра ощущение такое, что вот-вот взорвешься. А тебя еще улыбаться заставляют!

— Понятно. А для чего тут наручники?

— Бывает, что надевают. Если сюжет с уклоном в садо-мазо.

— А противогаз зачем?

— О-о-о! — закатывает глаза Эрика, — Это уже по спецзаказу. Пытки.

— Будут предлагать — не соглашайся! — доверительно шепчет Кристина, — Знаешь, куда они тебе этот хобот засунут?!

— Догадываюсь.

Боже! Очевидно, это и считается у них «особо сложным трюком»? Мой шеф явно не знал всей правды, когда отправлял меня сюда.

— Послушайте, но ведь это же кино! — тихо возмущаюсь я. — Разве нельзя все только имитировать?

— Алекс даже слушать об этом не хочет! — вздыхает Эрика, — Это, говорит, только у американцев играются с пустой клизмой и все такое, а у нас все должно быть по-настоящему! И, потом, раздувающийся живот трудно имитировать, разве что взаправду его водой накачать...

— Так ему обязательно надо, чтобы еще и живот раздувался?!

— Ну, нравится нашему Алексу, когда у девушки после клизмы пузо выпирает, как у беременной! Говорит, это страшно эротично!

— Ага! Ему — эротично, нам — страшно: — каламбурит Кристина, — Особенно, когда в наручниках. Никогда не знаешь, что у него на уме.

— Ну, каково при этом нам, для него дело десятое, — вздыхает Эрика, выразительно посмотрев на туго наполненную клизму, висящую на штативе, — Когда девушке больно, он, по-моему,