Житие лейтенанта Зуева. Часть 9: По долинам и по взгорьям

и решил Настену больше не брать в тайгу, берег дочь... Однажды сам ушел и вместо карабина взял только ружье. Поломанное ружье потом нашли охотники, а отца так и не нашли, И следов даже человеческих не обнаружили. Охотники потом говорили, что это медведь постарался...

— Ну и что же у тебя с Настей произошло?

— А ничего. Когда я первый раз приехал в ее деревню и она меня увидела, только закричала «Это он!», упала без сознания. А потом выяснилось, что я очень похожим на ее Сашу оказался, который умер у нее на руках.

— Ну, а ты-то, как к ней относишься?

— Она мне очень нравится. Я стал ее первым мужчиной, и она сказала, что ничего более сладкого в жизни до этого не испытала.

— Во! А твоя Наталья: «больно!», «не хочу!»... — заметил один из слушателей.

— Так разведись с Натахой и женись на Насте. Сам бог вас вместе свел, — сказал все тот — советчик.

— Легко сказать, разведись. А дети? Я их люблю. Сын у меня смышленый, очень любит в технике копаться, а Светка, не знаю в кого, все поет и хохочет. Видимо артисткой станет...

— А как же с Настеной?

— Видимся иногда. Она все время меня ждет, тоскует, а когда приезжаю, не знает куда меня посадить и чем угостить... А в кровати эта женщина сама — песня. Когда она в речке купается, я наглядеться не могу. Тело, что у мировой чемпионки по легкой атлетике.

— Дурак, ты Степаныч. Пройдет время, и оба состаритесь, а там и жизнь кончится...

— Может ты и прав, Сидорович, да только не могу я детей в безотцовщину окунуть. Они мне потом руки не подадут...

Вечером, лежа в кровати рядом с нелюбимой женой, Степаныч мечтал, вспоминая, как Настена медленно берет его член в рот и сосет очень осторожно, боясь причинить ему боль, и как больно бъет его рукой по ягодице Натаха, когда он сверху и в чем-то ей не угодил. А если вдруг он не вовремя выхватил член и окропил Натаху сверху своей жидкостью, то скандал устраивает чуть ли на всю неделю. Зуев знал и о многом догадывался по лику Степаныча, если он приходил на службу, как «не в своей тарелке». Он тут же поручал ему такое задание, при выполнении которого его мысли переключались на выполнение приказания и отвлекались от неудачных кроватных дел. Конечно, все командировки в «Тигровую» выполнял только Степаныч, куда он летел на крыльях любви и возвращался с тихой грустью сожаления, что время так быстро пробежало. Отпуск он проводил только в тайге, и Зуев отпускал его только летом в период охоты. Степаныч ценил это и, когда слышал от кого либо незаслуженные упреки в адрес командира, говорил тихонько:

— А ты на себя оборотись, милок. Тебе командир приказывал вернуться во сколько, а ты когда вернулся, а?

— Дык он... — начинал обычно оправдываться виноватый, а Степаныч наступал:

— Дык ты... А?...

На