День судента

позволить себе большее, не будь в комнате Киры, но и в рамках дозволенного я многократно превосходил себя. Чтоб довести Машу до второго оргазма понадобилось немного больше времени и усилий, но и оргазм, внезапно обрушившийся на девушку, как награда, был в разы ярче и сокрушительнее прежнего. Девушка уткнулась в подушки и всхлипывала, приходя в себя! Все было так, как я люблю!

Встав, я, самодовольный, уже не придерживая член рукой в кармане, подошел к столу и никому не предлагая налил себе водки. Кира, в нетерпении от возбуждения, тот час сорвалась ко мне и дрожащими руками принялась расстегивать джинсы и ремень. Я выпил залпом, даже не почувствовав горечи водки, как в тот же миг, опытные руки моей девушки, наконец выудили томящийся член из тесных джинсов и погрузили в узенький, горячий ротик, смачно причмокнув. Кира делала это неистово, страстно, но в то же время нежно и с любовью. Уверен, что на нас вовсю пялились четыре пары глаз из разных углов, но после всего, что произошло сегодня, мне было на это плевать! Я хотел мою девушку и уже не собирался дожидаться, когда посторонние покинут это помещение. Я выпростал член из уютного, влажного ротика и нежно, с любовью легонько шлепнул головкой по пухленьким губкам Киры. Она улыбнулась, глядя на меня снизу вверх и я потянул ее на себя, а потом повалил в кровать и принялся целовать!

Я, рыча, стянул с нее футболку и буквально вытряхнул груди из лифчика, дернув его кверху. Впившись жадно в алые соски моей девушки, я посасывал их, ощущая во рту их упругость. Я буквально зубами ощущал, как они зудят у нее от желания. Я применял в ход и язык и зубы, то кусая, то облизывая, то посасывая их. Но нам уже было не до игр и не до прелюдий. У меня от возбуждения начало ломить яички, думаю, у Киры там тоже все горело огнем. Поэтому я, торопясь стянул с нее джинсы, а она стянула мои, и я вошел в ее покои, резко, уверенно, дерзко. Она вскрикнула. Это были совсем другие звуки. Ласки уступили место страсти и я резкими глубокими движениями то погружался, то выныривал из темной тесной пещеры, истекающей жирным сладким соком. Я не удивился бы, если б мне рассказали, что в тот момент, Кирины соседки теребят свои влажные щелки, уже никого не стесняясь.

Мне было плевать на всех, потому что... потому что я сам кончал! Я еле успел вытащить конец из хлюпающего колодца моей возлюбленной и спускай ей на живот и на лобок горячие струи спермы. От воздержания и перевозбуждения спермы было так много, что она ручейками стекала с плоского животика моей девочки, оставляя на чужой постели мокрые пятна. Когда я отстрелялся, Кира, глядя на меня из-под прикрытых ресниц протянула руку и нежно поглаживала влажную чувствительную головку. Другой рукой она размазывала сперму по животу,