Невинная душа. Часть 4: Окончание

цели нашей поездки. Когда она услышала, что мы держим путь в Тихонский монастырь, она несколько оживилась и залепетала про то, какое это дивное место и какая там благодать.

Между тем кидая короткие взгляды на мою любимую, я понял, что мы оба в исступлении ждем совершенно другой благодати, причем прямо сейчас. Мне было заметно, как волнительно изменилось дыхание моего котенка, и как нервно елозит она в кресле, не в силах сдержать жжения между ног, что возрастало с каждым новым взором на невинную овечку, сидящую на заднем сидении. Что уж говорить о моем члене, который совершенно не давал мне вести нормально машину, упорно выпрямляясь во всю силу в штанах, от одного только предвкушения беспутства.

Втроем мы обогнули густой частокол забора перед домом и, нащупав в уже почти полновластной темноте, засов калитки, наконец, прошли по брошенным в дворовую грязь доскам в само жилище. Все время я совершенно бесцеремонно, почти нагло разглядывал раскачивающуюся соблазнительным ритмом задницу идущей впереди Иры, не отводя глаз даже, когда женщина украдкой оборачивалась и без сомнения замечала мой интерес к ее филейной части. Катя, впрочем, делала то же самое, заставляя бедную прихожанку покрываться пунцовой краской стыда от догадок, что мелькали в ее прекрасной головке.

Расположившись в полумраке комнаты, лениво освещенной одной единственной шестидесятиваткой, за стоящим прямо посредине массивным деревянным столом, мы стали ждать, когда хозяйка приготовит на ужин самую что ни на есть бесхитростную яичницу, заодно продолжая наш разговор про путешествие. В тепле избы Ира, хлопотавшая вокруг нас, расстегнула свою кофту, и я жалобно заскулил, увидев два превосходных полных мячика грудей, не скрытых бюстгальтером, а оттого прекрасно просматривавшихся своими манящими силуэтами через белую материю сорочки. Между двумя этими соблазнительными бугорками, укором нашим грязным мыслям, висел на затасканной простой нити стальной крестик.

Катя, не прерывая разговора, поднялась со своего места и подошла совсем близко к женщине. Она не намеривалась больше ждать, она просто не могла, я понимал, что ее желание достигло совершенного безумия, и никакие силы больше не могут сдержать этого дикого зверя, рвущегося на волю. А может быть мы оба уже вошли во вкус наших приключений и точно знали, что сможем добиться своего. Сжав одной рукой Ирину за талию, чтобы та не могла вырваться, другую моя проказница поместила на грудь женщины, небрежно сжав ее ладошкой.

— У тебя красивые титьки, — запела Катя, продолжая своей напор, — на ощупь просто сказка.

Трудница не сделала даже попытки вырваться или воспротивиться не прошеному вторжению блудливых пальчиков. Она глупо таращилась на нас из-под жиденьких ресничек своими пустыми васильковыми глазками, в которых я, тем не менее, уловил понимание того, что сейчас произойдет и дикую тоску, какая бывает у заядлого курильщика, который после очередной попытки бросить вертит в руках проклятую сигарету.

— Ну чего замолчала, — скривилась злорадно моя наперсница, — что нравиться, когда тебе сиськи мнут.

— Мои хорошие, может... — вяло произнесла наша жертва.

— Лучше уж