День Рождения

Лучинский совершал променад по микрорайону. Октябрьский вечер спустился на столицу внезапно. И потемнело. Зажглись золотистые окна. Поддувал прохладный ветерок. Под ногами шуршала осенняя листва и навивала на приятные мысли.

— Андрей Михайлович! — вывел мужчину из нирваны чей-то знакомый голос.

Он оглянулся. Так и есть, ученица из его колледжа Ольга Степанова. Рыженькая, симпатичная девушка. Невысокого роста, но с хорошей фигуркой.

— Что случилось, Степанова? Пожар?

— У меня сегодня день рождения...

— Поздравляю.

— А Жанка напилась и ей плохо. Что делать?

— Пойдем.

... Жанна, высокая светловолосая девушка, самая красивая в группе, облокотилась об унитаз и «звала Ихтиандра».

— Это хорошо, что ее рвет, сейчас ей станет легче, — сказал Лучинский. — Принесите нашатырь.

Он смочил ее виски нашатырным спиртом, дал понюхать и влил ей в горло холодной воды. Отнес ее в спальню, положил на кровать и открыл форточку.

— С чего это она напилась?

— А, несчастная любовь, — объяснила третья участница девичника Лариса, студентка с пепельно-русыми волосами, большой грудью и задницей. — Паша, с другой группы. Она от него залетела. А он ее послал.

— Вот так любовь, — покачал головой учитель.

Именинница заговорщицки пошептались с Ларисой.

— Мы сейчас вернемся, а Вы пока посторожите Жанку, — улыбнулась Оля и вместе с Ларисой, растворились в темном октябрьском вечере с белым полиэтиленовым пакетом.

«Наверно, пошли за спиртным».

... Лучинский, словно загипнотизированный удавом кролик, подошел к кровати, где лежала, раскинув ноги, бесчувственная Жанна. Ее длинные и стройные ноги манили учителя. Вернее, то, что находилось между ними. Прикрытое прозрачной тканью. Сквозь нее просвечивалась ее щелка. Ее розовый бутон настойчиво приглашал на аудиенцию член Лучинского.

«А если быстренько ей... это самое... вдуть? Никто же не узнает. И она вряд ли будет помнить».

Сердце у учителя бешено заколотилось в предвкушении секса. Во рту пересохло. Член вмиг пришел в боевую готовность. Андрей расстегнул брюки, приспустил плавки. Навис над девушкой. Аккуратно оттянул край кружевных красных трусиков — увидел два бугорка в обрамлении светлых пушистых волос. Пальцами раздвинул бугорки и обнажил ее розовую пещерку... Вот и заветная дырочка. Учитель осторожно вправил в сухое влагалище своего жеребца.

Она застонала и затихла. Учитель, не спешно и стараясь не давить на ее тело, начал «простые движенья». Ему стало так приятно. Еще не разработанное щелка, зажав в своих упоительных тисках крайнюю плоть, приятно массировала его фаллос. Влагалище разогрелось. Начала выделяться смазка, и орудию стало слаще скользить в узкой шахте. Спустя десть минут головку стало щекотать. Преддверие наступающей эякуляции. Черт, презерватива у него нет. Какая досада! Стоп! Она же беременна. Ура! Но надо спешить. Он не стал сдерживаться, убыстрил движения и тут же бурно кончил, расстреляв ее горячее нутро перламутровыми очередями.

Щелкнул замок входной двери. Он вернул назад плавки, лихорадочно застегнулся. И вовремя. На кухне суетились девчонки, они принесли водки и вина.

— Как там, Жанка? — спросила Оля.

— Все нормально. Пациент скорее жив.

— Я Вас, Андрей Михайлович, не отпущу, пока Вы не выпьете за мое здоровье

Лучинский для вида поломался и