Ольга. Вначале была боль

Это были легкие отношения. Мы быстро встретились, быстро договорились об условиях и пожеланиях, быстро оказались в раздетом виде.

Она в чулках, в грубом собачьем ошейнике, стояла на коленях, сосала, постанывала. Потом порка, она ее любила и умоляла ее наказать. Обычно я привязывал ее к стойкам кровати и смачно порол ремнем. Она любила ремень, не плеть, не стек, а широкий мужской кожаный ремень.

От вида ее исполосованной жопы и спины я дико заводился. Она лишь приподнималась и где то между стоном — еще и сильнее, — получала очередной удар.

Ей нравилось наказание и боль. Игра в плохую девочку, которой задирают юбочку и наказывают — сводила ее с ума.

Особо больше ничего и не было, мы встречались, я порол ее, она сосала, я кончал ей в рот. Она просила не ебать ее. Ей нужно было лишь получить порку.

Но это было так скучно. И потихоньку мы стали совершенствовать игры. Я настаивал, она даже посопротивлялась, но стала принимать.

Ей стала нравится покорность, не то, чтобы она этого хотела, но желание попробовать что-то новое и похотливость и развратность толкала ее вперед.

Я стал трахать ее вибраторами, вводить в жопу анальную пробку и заставлять так ходить. Не каждый раз, но через раз она соглашалась. Было занимательно наблюдать, как она окунается с головой в тему, как ей все больше и больше нравится, то, что она получает.

Просто порка стала не интересна, хотя и осталась любимой ею частью игры.

Я любил связать ее, обездвижить на час или больше. Привязать к стулу. Руки за спинку, от плеча и вниз веревкой, ноги к ножкам стула, широко раздвинув их. Она была вся у моих ног, в моих руках. Я вставлял ей в рот кляп-шарик и порол ее. По сиськам, по пизде, по ногам. Она выла, даже плакала, роняя слезы на шарик. Но я касался ее влажной пизды и понимал, что она хочет еще. Я вставлял в нее вибратор, крупный, включал на полную. Она сидела на нем. И постоянно держалась в возбуждении, иногда я чуть нажимал ей на плечи или покачивал. Иногда она кончала. Вот этот вынужденный оргазм ее сводил с ума.

Ощущение обездвиженности, несвободы, вот что стало ею владеть.

Я никогда не был большим люителем связывания, но ее упорство меня заводило. Однажды я выпорол ее. Сильно, по пизде, по сиськам, по жопе. Потом выебал в рот, жестко, но удержался и не стал кончать, хотя нужны были какие то пара движений.

Я бросил ее на пол, такой стиль был уже свойственен нам в отношениях. Грубой веревкой стянул руки за спиной и стал массировать анус.

Она умоляла не трогать ее жопу, не ебать туда, плакала. Но я упорно массировал ее жопу, ввел один палец, потом второй. Поебывая ее, наслаждаясь ее умоляющими воплями и все более частыми стонами, я поигрывал ее клитором.

Она подавалась вперед, пыталась поглубже быть на пальцах, но ее тормозила резкая боль. Впрочем, боль стала уходить. Я