Покорено и забыто

Ты казался мне недостижимой вершиной горы, по которой я карабкаюсь, сбивая пальцы в кровь. Этот сияющий огонь выси манил и испепелял. Каждый раз, на привале, когда я отчаивалась, ты разрешал себе поиграть со мной, даря надежду одурманенной тобой душе. Это было красиво и величественно. Я смотрела на тебя широко раскрытыми глазами, и ловила каждое движение твоих сильных рук, взирала на пальцы виртуоза и очаровывалась, как ребенок, которому предстоит узнать столько интересного, и готового наслаждаться этим действом до бесконечности. Будто нет преград, занавеса и антракта.

Твои глаза исцеляли мою скрученную в жгут душу. Твоя улыбка заставляла чаще биться сердце, неся надежду взаимности. Твои ласки обещали рай по прибытии. Я обманывалась, но с упорством спортсменки карабкалась ввысь.

Я приняла правила твоей игры, даря себя. Сбросила маску и обнажила душу, наивно и беспечно. Ведь женское поведение-это результат мужского отношения. Нежность моя лилась рекой, пламя желаний горело яркой синевой, мысли мои были чисты и восторженны. Я боялась расплескать то, что было дано тобой за пару часов. Будто гипноз брал меня в свои цепкие объятия, заставляя быть беззащитной и уязвимой.

Когда ты покидал меня, я опять сбивала пальцы в кровь и ползла вверх. Думала, найду там успокоение, заботу и любовь. Маялась бессонными ночами, и сердце мое разрывала тоска по тебе. Рисовала в мечтах развитие событий, думала, как ты там живешь без меня, что омрачает тебя и радует?

Но все же одно не давало мне покоя. Я никогда не очаровывалась мужчинами, любовь моя быстра и мимолетна, а может, ее и не было вовсе. Гадкое подспудное чувство, как серый мерзкий червяк грызло сердце, не отдавая меня полностью в твою власть.

— Этого не может быть. Все гладко и чудесно. Здесь подвох. Такое испытывают только лирические герои в розовых слюнявых мелодрамах.

И вот этот промежуток между остановками наносил непоправимый вред. В нем приходилось домысливать, дорисовывать, создавать миры и вязнуть в них.

Этих остановок было четыре, трагическое число восточной мифологии. Об этом я не задумывалась, но цифры в моей жизни играют роковую роль.

Перед вершиной, ты долго не давал о себе знать, моя надежда стала гаснуть, как свеча в разряженной атмосфере восьмитысячника. Но я еще дышала и ждала: — нервно, судорожно и воя ночами.

Ты объявился, как всегда, внезапно и опять этот гипноз слов, глаз и голоса.

— Здравствуй.

— Привет, — сердце как молот, я боялась, что его стук вырвется, и ты услышишь его через телефон.

Лихорадочно начала соображать, что же ответить, бегая, как не пойманная, но уже загнанная в угол крыса.

— Как ты там поживаешь?

— Эээ... — у меня было тысячи вариантов ответа, но все они будто по щелчку испарились.

— Я хотел бы встретиться.

— Когда?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Хорошо.

Это был последний рывок перед вершиной. Она была близка, но еще недосягаема.

Открыла шкаф и начала лихорадочно перебирать вешалки. Сплошные черные платья. Женщина должна иметь одно черное платье, а у меня их вагон. Вот