ЗЕТУ

Вы знаете, эта падла не отдавала себе отчета как и с кем она еблась. Ей было не принципиально важно, просто ток проходил по ней при виде красивого мужика и она отдавалась ему без колебаний и сожалений.

Она видела в нем самца, который убьет ее наповал, не попросив ничего взамен. Чудесно чувствовать себя никому не обязанной, и не отягощенной приступами любви. Вот и сейчас, она легла в ванную, и начала процедуру, лелея в себе сокровенное. Самоистязание пришло только с его ответом на смс:

— Сучка, ты где была? Будешь наказана!!

Переваривая это все, она не могла воплотить всех фантазий, потому как ее свитч был при параде всегда!

Он никогда не думал, он воплощал.

Зайдя в темное чрево подъезда, она не могла думать ни о чем. Только его глаза присутствовали в том накале, который обтекался по этим трубам и вливался в цифру его квартиры.

Звонок.

И сразу раком на колени, будто ты не шикарная баба, а остатки вывихнутого декабрем интеллигентности, вывезенной за рубеж по воле случая.

— Встала раком и ползи!

Слова комом застряли в глотке. Это был такой ослепительный момент, которого я ждала долго, как томимым солнцем осел. Я встала раком и поползла. Мои ноги, руки, задница замерли навсегда под его властным взглядом.

— Выеби меня! Умоляю!!

— Ты, сучка, просралась! Ты наказана!!! Где была? — он схватил меня за подбородок и притянул к своему лицу, полной злобы и чему-то заманчивому, что вселило в меня надежду в эмоциональность.

— Что желает мой Господин?

— Соси хуй!

— Да!!

Я встала на колени и начала сосать его великолепный хуй. Этот замах вправо, будто нас унесет в море сюрреализма, и я останусь там навечно с Пикассо, и он откроет мне тайны романа про Галину. А потом внезапно взорвется своей шалостью и отправит меня в сток кафе. Или такой фрагмент, где я уебусь в конец.

Я сосу его хуй, стоя на коленях, и получаю пощечины за то, что так долго отсутствовала в его жизни.

— Скажи А!

— А!

Он всовывает свой хуй в мою лощеную глотку, он проникает до упора, пройдя препоны и бросая на ветер слова.

— А, пиздец!!Открыла рот.

Его власть струится по мне, она обтекает эту комнату и эхом колотит меня по голове. Я не могу вздрючиться, я ведь сильная!! Но это убивает наповал, и я стою смирно на коленях, внимая своему Тамерлану.

— После меня ты можешь только срать, играть на скрипке, и дуть в хуй!

Я сосу его так, стоя на коленях, будто это последний день Вселенной и Миллениум грянул!

Эта головка вводящая меня в заблуждение хаоса, эти крики, вводящие в ступор, и эти глаза, сводящие меня в ахуй своей железной цепкостью.

Я ползу по коридору далее после отсоса, и мне мнится, что тачки со своей моментальностью не стоят меня в этом положении. Я будто экстрим, выдавивший душу из него, а он улыбаясь, манипулирует мною дальше. И сейчас этот коридор, моё неровное дыхание, влага,