Физрук

Первая четверть пролетела так быстро и незаметно, что я совсем забыла об оценках. Оставалась всего неделя до ее конца, но с уверенностью я сдала все долги, получив несколько пятерок и четверок. Родители очень серьезно относились к моей учебе, они всегда хотели, чтобы из меня «Хоть что-нибудь» вышло. Ругались, наказывали за четверки, поэтому троек у меня никогда не было. О себе? В то время я училась в десятом классе будучи 18-летней девушкой низкого роста, светлая короткая стрижка, голубые глазки и пухлые, слегка покусанные губки. Я любила спорт, поэтому мои ножки и ягодицы всегда были стройными и подтянутыми, что привлекало взгляды парней.

В последний день четверти у нас было простое расписание, поэтому я решила особо не напрягаться. Последний урок был уроком физкультуры, которую у нас вел самый молодой из учителей — Дмитрий Владимирович, на вид ему было лет 35. Отношения у нас с ним были всегда нейтральными, я выполняла задания, он ставил оценки.

— На сегодня все, до свидания и с окончанием четверти Вас! И, да, А... Алина, зайди ко мне в кабинет, — сказал учитель, собирая оставшиеся скакалки с пола.

Я удивилась тому, что он меня позвал к себе, ведь никаких проблем у меня не было, как я думала. Переодевшись в школьную юбку, рубашку, я надела балетки и отправилась к Дмитрию Владимировичу.

— Заходи, заходи, — сказал он, увидев меня.

Я стеснительно зашла в кабинет и стала ждать его слов.

— Алина, ты знаешь, что у тебя тройка выходит по физкультуре? — начал он.

Я замерла.

— Т... тройка? П... почему? — дрожащим голосом говорила я.

— Меня спрашиваешь? Ты когда скакалки не принесла два дня подряд, я тебе два так и поставил!

Действительно, я памятью у меня проблемы. Я два раза не приносила скакалки на урок, но не как не могла подумать, что это повлияет на итоговые оценки.

— Что молчишь? Надо как-то исправлять, а сегодня был последний урок, — говорил он.

Из моих глаз потекли слезы. Я никогда не рыдала перед учителями, но тут все пошло само собой. Я не могла представить того, что будет со мной дома, что будет с родителями.

— Ну что ты ревешь? Успокойся, успокойся, присядь, — сказал он, указав на свои колени.

Сначала я немного засмущалась, но потом подумала, что, может быть, эта истерика поможет мне и села на его коленки, уткнувшись головой в его грудь. Руки Дмитрия Владимировича сразу же приобняли мое тело: одна его ладонь поглаживала мое колено, а другая — волосы.

— Тише, тише, ты чего? Все еще возможно исправить!

— К... Как? С... Сегодня был... Был последний урок! — говорила я сквозь слезы.

Учитель промолчал, а его рука поднималась все выше от колена. От его теплых рук по моему телу прошлись мурашки. Я стеснялась, но было приятно. Коснувшись пальцами концов моей юбки, постепенно он стал задирать ее выше, оголяя мои бедра еще сильнее. Вот тут я сильно заволновалась.

— Дм... Дмитрий Влади... — он перебил меня.

— Тсс, милая, —