Я долго думала, где бы мне найти подходящую «подругу». Особых лесбийских наклонностей я никогда в себе не замечала Надо сказать, среди девушек у меня было мало знакомых, а тем более — подруг. Старые подружки отдалились, а новые не заводились ввиду моей постоянной отстраненности. На учебе я теперь бывала нечасто, хотя даже если бы и бывала — на филфаке легче найти мальчика, мечтающего побыть шлюхой, нежели девочку (высокодуховность сказывается). Я чувствовала себя откровенно чужой среди этих экзальтированных девушек со склонностью к морализаторству. Сначала я не понимала, что со мной не так — ведь я тоже люблю литературу, хорошо воспитана и не глупа. Но во мне всегда была жажда новых эмоций, приключений; жажда жизни, внимания мужчин и секса, а эти постные девицы вызывали у меня только раздражение.
Перебирая в уме все возможные варианты, я вдруг все-таки припомнила одну незаурядную девушку со старших курсов — высокая, черноволосая и кудрявая, она вечно разгуливала по коридорам в корсетах, кружевных юбках и в сапогах на тонких шпильках. Говорили, что ее чуть было не отчислили за «вызывающее поведение», но дело замяли, после того как она побеседовала со старичком-деканом. Подробностей я не узнала, потому что даже сплетни на филфаке — скучные. Но Жанна (подходящее имечко) была настолько сексуальна и развязна, так насмешливо стреляла черными глазами, так громко смеялась — что я чувствовала, что не ошиблась. Оставалось только как-то познакомиться, подружиться и... уговорить трахаться со мной и моими боссами.
И я затесалась на потоковую лекцию по истории русской литературы третьего курса. Она зашла в аудиторию почти последней и залезла на последний ряд скамеек, амфитеатром поднимающихся вверх. Я шмыгнула за ней, и вроде никто на меня не обратил внимания. Села рядом — она удивленно осмотрела меня и отвернулась. Начался унылый бубнеж о Серебряном веке, и Жанна со скучающим видом достала из сумки «Жюстину, или Несчастья добродетели» Маркиза де Сада, и углубилась в нее, отмечая иногда карандашом абзацы. Эту книжку я помнила отлично — она была одной из моей любимых еще во времена неистовой подростковой мастурбации. Я пододвинулась поближе, заглядывая ей через плечо. Ее волосы вкусно пахли, и — она не отодвинулась, а сделала вид, что не заметила.
— Люблю этот момент, когда ее насилуют в лесу, — наконец шепнула я.
— Я тоже! Третий раз читаю, и каждый раз теку, — усмехнулась она. — Курсач пишу про либертинаж.
— Круто! Если уж писать — то о чем-то волнующем, да?
— Ага. А ты кто вообще?
— Я Лиза. Вообще-то я с первого курса, но мне было интересно послушать... Ну, то есть, на самом деле, я хотела познакомиться.
Она удивленно на меня глянула:
— Зачем это?
— Ты выглядишь единственной адекватной и живой девушкой здесь. Мне прям тошно среди этих куриц.
— Ну, мне тоже. Но я как-то привыкла. И что дальше?
— Я правда хочу с тобой дружить. А еще у меня есть работа, и может быть, ты согласишься... Но это не обязательно, я не