С Новым годом!

Поздравляю тебя, мой читатель, с Новым годом! Пусть моим подарком будет этот сон, который тебе присниться в Новогоднюю ночь.

Итак. Представь, что тебе сниться, что ты нежно целуешь меня на прощание и говоришь:

— Я сегодня видел твою новую соседку. Я ее хочу!

— Лену? Я поняла, мой господин! Когда?

— Да в эти выходные...

В субботу зову свою соседку в гости. Надо же налаживать отношения?

Устраиваю ее в гостиной в кресле, которое ты так любишь — с гнутыми ручками, к которым ты так любишь пристегивать меня наручниками или привязывать, чтобы поиметь спереди или сзади.

Без хитростей захожу соседке за спину и набрасываю ей на шею веревку.

— Что ты делаешь???

— Молчи, дура!

— Перестань! Ты, что, с ума сошла?

Я натягиваю веревку так, что Лена захрипела. Наклоняюсь к уху и вкрадчиво объясняю, что дергаться не стоит и кричать — тоже. Краем глаза вижу, как катятся слезы по нежным щечкам.

— Я сейчас чуть отпущу веревку, а ты сползешь к самому краю кресла, чтобы твоя хорошенькая попка чуть свисала с краю. Ты все поняла? Не дергайся и не кричи, у меня все равно везде шумоизоляция стоит, твой крик может только меня разозлить! Кивни.

Лена кивнула.

Она чуть сползла, как я приказала. Я затянула веревку и привязала к спинке. Она еще может вскочить, но только вместе с тяжеленным креслом в стиле барокко. Потом я быстро пристегиваю сначала одну руку, потом вторую руку к подлокотникам. Теперь девушка скована надежно.

— Вот так-то, милочка!

— Вика, что ты делаешь? Остановись! — всхлипывает Лена.

Я качаю головой:

— Тебе или понравится быть блядью или придется давать без желания. Лучше расслабься и получай удовольствие.

— Вика, что ты собираешься со мной делать?

— Я? С тобой? Ничего, — пожимаю плечами и выхожу из комнаты за камерой.

Возвращаюсь. Включаю камеру.

— Раздвинь ножки.

— Вика, послушай!...

— Раздвинь ноги, сука!

Бью Лену по лицу.

Хныкает, но раздвигает. Снимаю виднеющиеся под коротким халатиком беленькие трусики, обтягивающие внешние половые губки. Прелестный вид.

— Подними ноги!

Лена выполняет приказание. Чуть поднимаю подол ее халатика, чтобы лучше был виден рельеф между внутренней поверхностью бедер.

— Где такие босоножки достала? — на маленьких ступнях Лены домашние шлепки на небольшом каблучке и с белой опушкой, закрывающей носок.

Лена только всхлипывает в ответ.

— Дашь на прокат?

— Конечно-конечно, Вика, только...

— Замолкни, дура... — обрываю я ее.

— Давай-ка посмотрим, что у нас здесь.

Я расстегиваю халатик на Лениной груди. Она извивается, чтобы не дать мне этого сделать, но без труда пресекаю попытки, схватив ее за горло. Халатик расстегнут полностью.

— Хороши! — я взвешиваю груди девушки в ладонях. Отстегиваю одну руку девушки, снова беру камеру.

— Дотянешься языком до соска?

Лена умоляюще смотрит на меня.

— Вика, послушай, я в милицию пойду, я расскажу...

Опять бью Лену по лицу. Она торопливо приподнимает грудь рукой и тянется к соску языком.

— Умница! — говорю я, когда она дотрагивается кончиком языка до собственного соска. — Теперь выгни спинку, а то лежишь в кресле, как старая кошелка.

Лена выгибается, ее груди смотрят в потолок.

—