Голод

Город утомлял его.

Он вытягивал из него энергию.

Когда он работал и ему приходилось ездить туда и обратно, силы ещё оставались. Но стоило ему выехать в город дважды за один день; домой, с остановки, он едва тащился, чуть ли, не засыпая на ходу.

Он разувался, шёл в ванную вымыть руки, а усталость, утяжеляясь, слепляла веки, и он плескал в лицо холодной водой. Вода взбадривала, он переодевался и шёл на кухню. Если был голоден — ужинал, если голод не ощущался — пил кофе. Кофе тоже взбадривал и, вместо того, чтобы лечь и отдохнуть он приставал к жене — Дай!

— Ты на ногах едва стоял, когда зашёл. Дам и уснёшь! Лучше ляг отдохни, потом дам.

— Потом ещё раз дашь!

Жена начинала смеяться — Ну иди подмывайся, смазывайся, так и быть — дам! А то умрёшь не трахнутым!

Он шёл в ванную, подмывался, мял член, удлиняющийся и набухающий и умолял жену (мысленно) дать в жопу!

— Ты там не уснул!

Он тщательно обтирался: жену раздражало, если он прикасался к ней мокрым членом.

Заходил в комнату

— Смазывай! — стоя раком, она взглядывала на него снизу — Что-то он не торопится вставать! Желание в твоей голове...

— Сейчас! — он открывал дверцу своего шкафчика

— Я уже достала! — она подавала ему лубрикант — А чё яйца поджал? — она тянулась, и щупала, и мяла их — Левое большое, правое меньше. Пристраивайся, он уже почти стоит! — она проводила по члену пальчиком.

Он, стоя над нею сзади, выдавливал гель и смазывал член, поводя им из стороны в сторону.

Жена оборачивалась и он, обхватив член у головки, демонстративно-медленно вёл охват к паху.

— Зачем ты это делаешь?

— Смазываю

— Не делай так

— Почему?

— Мне не нравится, как ты это делаешь. И не тяни, пристраивайся.

Она опускала голову на руки и приподнимала повыше попу.

Он опускался на колени, придерживая встающий член, и ронял его на её жопу.

Блюм!

Она сдержанно похохатывала — Ерундой не занимайся, губы раздвинь и не засовывай резко!

Зная, что сейчас будет, он тыркался, посиневшей от прилившей крови залупой, в анус.

Жена дёргалась и, с угрозой, готовой перейти в злость, бросала — Ещё раз так сделаешь и не получишь!

Он, чуть отстранившись, прижимал залупу к вульве.

— Дай, я сама! — она тянулась рукой и, придерживая пальчиками член, — Губы раздвинь! — направляла во влагалище.

Он ебал жену, сжимая её бёдра и притягивая к себе.

Он натягивал её!

— Ты сам двигайся! Что ты меня натягиваешь!

Он опускал глаза и смотрел, как дышит колечко ануса и представлял, что ебёт её в жопу...

— Иммм! — мычал он, чувствуя, как сгусток сладострастия истекает спермой по уретре.

ОНА

Город утомлял его.

Он выкачивал из него энергию.

Он стоял на остановке и сильный, и холодный ветер, оттопыривал полы расстёгнутой курточки. Он отвернулся, застёгивая замок и потянул башлык, чтобы накинуть на голову. Но тот не подавался, и он дёрнул его...

Чьи-то руки приподняли ремень сумки и высвободили прижатый башлык...

Он обернулся

— Он был прижат. Лямкой — она улыбнулась ему — Здравствуй.

— Здравствуй...

— Таня — напомнила она — Ты живёшь на этом массиве?

Он качнул головой.

—