Никогда не забыть...

Никогда не забыть...

Глазами Давида

Как много всего было, что память, как тугой мешок,

Наполненный слезами, смехом и вином.

И вдруг ты остаешься в гулкой тишине,

Закрылась дверь, а что потом?

Я снова проходил мимо нашей школы. Я ее закончил, но, сколько всего с ней было связано — плохого и хорошего... И первая сигарета, и тысячный вызов в школу родителей... Но все закончилось внезапно оглушившим меня последним звонком. Я помнил и счастливые лица моих одноклассников, помнил последние поцелуи девчонок, отдающие дымом нервно выкуриваемых сигарет и печальными слезами. Я все это до сих пор помнил, но вот встретить кого-нибудь из них...

И ведь именно сегодня прозвучал еще один последний звонок для нынешних выпускников. Они выходили из дверей школы, девушки — заплаканные, парни — их утешающие и грустно смеющиеся. Я печально улыбался, глядя на пышные банты на головах девушек, на черные костюмы парней. Подошел к одной компании, потрепал парня по плечу.

— Эй, у вас кто руководитель был?

— Фрау Штольце, — посмотрела на меня заплаканными глазами маленькая хрупкая девушка. Парень крепко обнимал ее за плечи и было видно, что он не хочет с ней расставаться, потому что он ее безумно любит. «Любит... « — горько подумал я. — «А ведь я до сих пор помню свою любовь... «Улыбнулся парню.

— А у меня фрау Целлин.

— Правда? — ошарашенно распахнул глаза парень. — Она, говорят, очень жесткая.

— Нууу... Не наговаривайте на моего любимого руководителя! — засмеялся я. — На самом деле она очень классная!

— Давид Бонк? — спросил хрипловатый голос за спиной. Я повернулся и увидел невысокую полную женщину, смотрящую на меня чуть-чуть покрасневшими глазами. Я подошел к ней и крепко обнял.

— Фрау Целлин! А вы все еще учите?

— Всего четыре года прошло, а ты мне уже про пенсию намекаешь! Не стыдно?! — засмеялась женщина.

Когда плохо или грустно,

И стало вдруг ужасно пусто,

Твои друзья спасут тебя, ты знаешь.

И станет все простым и светлым,

Вы наберетесь пьяным ветром,

Все будет так, как ты мечтаешь...

— Фрау... Я пойду, наверное... Мне домой ехать далеко...

— А далеко живешь-то? — улыбнулась бывшая классная, провожая меня в прихожую. Я растрепал волосы на голове и, криво улыбнувшись, чуть высунул язык:

— Да нет, вообще-то...

— Как был маленьким врунишкой, так им и остался! — вздохнула фрау Целлин, счастливо улыбаясь.

— Да я к вам еще приду, — ухмыльнулся я, обнимая учительницу, прекрасно понимая, что вру. В который раз. «Как был врунишкой, так и остался...»

— До свидания!

Темная улица освещалась светом множества фонарей. Я шел мимо витрин магазинов, смотря в лица загулявших выпускников. Я прекрасно помнил, как мы провели этот последний день со своим бывшим классом. Мы уехали на набережную и пили вино, обливаясь им и целуясь со всеми. Пели песни и читали стихи. Благодарили на весь город свою любимую руководительницу, крича, как будто нас резали. Вернулись только к утру — пьяные, мокрые и счастливо-грустные...

Я хотел уже было присоединиться к группе выпускников, зазывающих меня к себе, как вдруг заметил знакомый высокий силуэт. Лохматые