Кукловод. Сентябрь и яблоки

А теплоход по морю плыл,
Шумели волны за кормою.
И ветер ласковый, морской,
Развеселясь играл с тобою...

Распевали популярную песня Юрия Антонова тёплым сентябрьским вечером. Правда, не у себя дома, а находясь в большом колхозе. Время-то было как говорят советское и считалось, что науку надо подкреплять практикой. В довольно большой деревушке оказалось аж тридцать студентов нашего приборостроительного института, причём, как по заказу — парней и девушек было поровну. Я мог бы и не поехать, так как подруга мамочки работала врачом, но... Я был старостой и совесть мне не позволила. Но перед этим, как называли, «колхозным семестром», кое-что произошло...

Проснулся я рано утром и тут такое — я услышал в своей голове чей-то голос. Мы долго мысленно беседовали и я перестал пугаться. Как оказалось, это был бывший военный-мужчина, да ещё он из будущего. Их сверхсекретная лаборатория проводила эксперимент и вот он оказался тут.

Как ни странно, он очень мне помог... Меня пришла будить моя мамуля и, будучи в одной ночнушке на голое тело, залезла ко мне под одеяло. Мамочке моей было 38 лет, выглядела она великолепно — постоянно следила за собой. Папка уехал в Москву, на Высшие инженерные курсы — вроде его вскоре должны были назначить начальником нашего строй-управления.

Я нахально обнял мамуля, заодно поняв, что мной руководит этот Евгений Иванович. Вскоре я целовал её грудь и, засунув руку в промежность мамочки, вовсю ласкал её, а она только сладко стонала. На моё удивление, она совсем меня не отталкивала. Но вот она вся напряглась и, громко застонав, обмякла и легла на бок, спиной ко мне. Коленки она поджала, и попка приятно оттопырилась. Места для меня оставалось много, мгновенно я скинул трусы и прижался к теплой спине и мягкой попе. Все, что надо уже стояло. Руку я положил на грудь и нежно потрогал набухшие сосочки.

Мамуля вся задрожала, попка резко двинулась, и я легко оказался в теплом влагалище. Не больше минуты мы двигались навстречу друг другу, потом она что-то промычала с закрытым ртом и обмякла. Я не кончил, но сообразил, что торопиться не следует. Медленно-медленно я двигался в разгоряченном влагалище, мамочка долго лежала неподвижно, потом попка стала слегка оживать. Тут уж я не выдержал прикосновений ласковой шелковистой попки, перевернул мамулю на животик и «разошелся». Она только охала и сладко стонала...

Когда я кончил, она снова что-то мычала. Потом она довольно засмеялась, повернулась ко мне и шепнула:

— Пусти, я помоюсь! Слазь с меня, развратник такой сладкий...

— У меня сил не осталось, — улыбнулся я. И потихоньку сполз с шикарного тела мамули.

Мамуля пошла в ванную, да тут и я пришёл. Она сама отвернулась и представила мне для обозрения жутко симпатичную попку. Она поливала себя из душа, терла внизу живота, затем вытиралась махровым полотенчиком, я сидел и наслаждался. Попка просто плавно переходила в очень широкие бедра. Все, что требуется в таких ситуациях, у меня снова торчало.

— А бесстыдник помыться не