Незабываемые два года

Как всё же все события, точно происходящие с нами переплетаются, создаваю незабываемую ауру нашей жизни! Вот так и со мной произошло. Отшумел наш выпускной в 11 классе, отпраздновали мы свои дни рождения — всем по 18 лет, получили мы свои аттестаты зрелости и тут давай задумываться о дальнейшей своей судьбе. Этот год был таким весьма необычным — все школы переходили на десятилетки и именно в этом году был выпуск сразу и 10 и 11 классов. Так что поступить в институт — просто большая проблема!

Хотел я отоспаться хоть недельку, да не судьба. А может именно так и хорошо для меня получилось. Рано утром меня растолкала моя маман — папашка всё никак дверь не может открыть, явно вчера перебрав. Подошёл я сонный совсем — вот два придурка! Да замок на защёлке! Щёлкнул я её вниз и открыл дверь. Вот и всё! А папан с бодуна и давай орать: «Зачем ты замок поломал?» — и ударил меня по лицу, я чуть не ослеп от удара. Кровь из носа ручьём. А мамаша, сучка такая, тоже давай ругать — чего я на отца огрызаюсь! Умылся я потом, присел в зале и задумался. Да, отец меня даже немного ненавидел. Маман родила меня в 27 лет, а ему уже было 40! Мужики в эти годы конечно никаких детей не хотят. Тогда его жена сразу занимается ребёнком и ему, такому чудесному, уделяет меньше внимания! Так что я был как бы совершенно лишним и в их жизни и в этой квартире.

Отец никогда не любил меня. В моей жизни он присутствовал скорее фоном, тенью, где-то на периферии зрения. Все, что касалось меня, делалось на «отстань»! Помню, мама мне купила коньки. Хотя зима в нашем городе, совсем непохожа на российскую зиму, но все же снег бывает, да и лед тоже встает на озере. Пусть конечно не очень толстый, где-то до 15 сантиметров, но он все же есть. А иногда, даже заливают небольшие площадки водой, сооружая катки.

В общем, если есть желание, то возможность найти нетрудно. Желание было. Коньки, мать тоже приобрела, оставалось прикрутить их к какой нибудь обуви, и можно было пробовать прокатиться. После долгих увещеваний, отец наконец прикрутил коньки. Но покататься так и не удалось. Во-первых, потому, что обувь, то есть туфли, которые он для этого выбрал, были 44 размера, при моем сорок втором, во-вторых, зима уже почти закончилась. В общем научится, мне так и не довелось. Зато после отец просто постоянно припоминал эти коньки. И мне и маме, говоря, что все равно из меня толку не будет, что ни начну, то тут же брошу. В общем, я полный мудак, тупица и неумеха.

Все, что ни делалось мною, если попадало на глаза отца, то тут же высмеивалось, причем для этого всегда находились зрители. В других случаях я просто слышал: «Отстань, наконец отвяжись!», и тому подобное. В общем, с некоторых