Хроники Пустошей. Часть 3: В пути

затем сделал один глоток из своей фляжки.

Незапланированный привал затянулся. Желая скоротать время, я рассказала Бену про жизнь в безопасной зоне. Безопасная зона представляла собой внушительный многоместный подземный бункер, созданный на случай ядерной войны каким-то эксцентричным богачом. О его существовании мы узнали случайно, после того как отец перехватил радиосигнал из бункера. К моему глубочайшему стыду, лицо отца выветрилось из моей памяти, и я даже отдалённо не представляла как он выглядел. В отличие от меня с мамой, отец не пережил поход к бункеру. В безопасной зоне нам, как и другим счастливчикам, которым удалось пережить катастрофу, предоставили отдельную комнату. Все обитатели бункера жили строго по распорядку дня, и никогда не выходили наружу. Исключение составляли лишь разведчики и снабженцы. О том, что творится наверху, мы узнавали исключительно из их рассказов. Несмотря на изоляцию, любого желающего навсегда покинуть безопасную зону не только свободно выпускали наружу, но и давали припасов в дорогу. Постепенно мы свыклись с правилами проживания в безопасной зоне, и вопрос о том, чтобы покинуть бункер даже не поднимался.

— Как-то слишком уж гладко всё выходит. Если у вас всё было так хорошо, почему же вы оттуда ушли? — полюбопытствовал Бен, прервав мой рассказ.

— Нам пришлось это сделать. Распорядок пришёлся по душе далёко не всем. Вспыхнул бунт, и несколько человек погибло. Организаторы бунта установили новые порядки, гораздо хуже старых. Каждый обитатель безопасный зоны должен был отработать своё проживание любым доступным способом.

— Логично. Странно что это никому не пришло в голову гораздо раньше, — проговорил Бен не то с одобрением, не то с иронией.

О том, что произошло на второй вечер после переворота, я не рассказала бы даже под пытками. Я до сих пор вспоминаю про тот вечер с содроганием. Началось всё с того, что взволнованная мама забежала в нашу комнату, и приказала мне куда-нибудь спрятаться. Прежде чем я спросила что случилось, мама буквально затолкала меня в шкаф, и приказала не издавать ни звука. Только она успела отбежать к кровати, как в нашу комнату зашли двое мужчин. Их лиц я не видела, но когда один из них заговорил, я сразу поняла что это Тим — тот самый тип, который и поднял бунт.

— Где малявка? — спросил Тим.

— Понятия не имею. Гуляет где-то, — соврала мама.

— Врёт. По лицу вижу что врёт, — сказал второй визитёр, коим оказался Ларс.

Если Тим был просто мразью, то Ларс был мразью с большой буквы. Уродливый толстяк с двойным подбородком и свинячьими глазками не отличался особой смелостью в былое время, но после смены власти заметно осмелел. Когда мы с мамой только появились в бункере, Ларс как-то странно на меня посмотрел, от чего мне стало не по себе. Даже тогда, когда я была совсем несмышлёной, я понимала, что нормальные люди так на детей не смотрят. После того как Ларс как-то подловил меня в коридоре, и начал лапать, его за это