Ад и черти. Огонь

еще раз.

Закрыл дневник жены, не в силах продолжать чтение. Игнорировать непрекращающуюся эрекцию, которая на последних абзацах дневника значительно усилилась, становилось мучительно и некомфортно. Слова Андрея описывали и мои собственные постыдные фантазии о жене с несколькими мужчинами. Мысль об этом давно будоражила кровь, но заставляла стыдиться себя и считать подобные желания ущербными. Всегда боялся заикнуться об этом перед Олей, полагая, что та наречет меня извращенцем...

На носочках ушел в ванную. Окатываемый струями воды из душа, переваривал в голове прочитанное, скользя рукой по мокрому члену. Перед глазами возникали картинки с женой, стоящей на коленях и жадно сосущей своему будущему начальнику. Мне хотелось злиться или ревновать, но вместо этого получал одеревеневший член в руке и огонь, который вряд ли получится унять парочкой оргазмов.

— Малыш... — прервал мои мысли голос за спиной, заставив вздрогнуть и обернуться. — Что ты делаешь?

В дверях ванной стояла сонная Оля и непонимающе смотрела на меня. Ее взор опустился ниже и глаза еще больше округлились.

— Я все знаю! — сказал я, поворачиваясь и не обращая внимания на нелепо торчащий член.

— О чем? — спросила жена.

— О дневнике.

— Об этом?

Оля подняла руку и только сейчас я заметил в ней синюю тетрадь.

— Да. Я прочел его...

— И что? — спросила она так, словно там ничего не было написано об Андрее и его большущей гордости в штанах.

— И что?! — переспросил я удивленно. — Ты изменяла мне, отсасывая какому-то парню с работы, а сейчас делаешь вид, что ничего страшного не произошло?

Жена нахмурилась, словно не понимая моих слов. Открыла тетрадь и пролистала к самому началу, после чего протянула дневник.

— Шерлок, ты мой, — сказала она и улыбнулась, ткнув пальцем в какую-то надпись.

Взял дневник мокрыми руками и прочитал оглавление.

«Мои фантазии» — гласил заголовок, каждая буква которого была многократно обведена красной ручкой.

— Ты же не станешь обвинять меня за дурацкие фантазии, — сказала Оля, закрывая дверь ванной и забирая тетрадь. — Правда?

— Эмм... — промычал я, растерянно глядя на жену. — Даже и не знаю, что сказать.

— Тут не говорить нужно, — усмехнулась она и швырнула дневник на стиральную машину. — Нужно снимать твое напряжение и ложиться спать. Поговорим утром, на свежую голову.

Не размениваясь больше на слова, наклонилась ближе ко мне и обхватила губами то, с чего собралась снять напряжение. Глядя на эти приятные и немного дурманящие движения ее головы, бросил последний взгляд на синюю тетрадь, ловя себя на нотках сожаления. Уже собираясь закрыть глаза от нарастающего удовольствия, заметил флакон на полке, стоящий чуть в стороне от остальных. Очень красивые и, судя по всему, дорогие духи...

— Подружки подарили, — сказала она тогда.