Телепорт. Часть 8: Единолюбцы

письку тереть!», когда вернулись мужчины. Марина только успела надеть сарафан. А Юля покрасовалась перед мужчинами. Они одобрили её выбор, не стали настаивать на обозрении тела Марины в купальнике.

— А чего вы раньше нас летите? Мы же неопытные...

— Дим, может вместе действительно?

— Хорошо, я попрошу всё приготовить в доме к субботе. Представляешь, Иваныч, в воскресение можно будет встать и с утра на море рыбачить!

— Кость, сядь сюда. — Она похлопала по своей кровати. Он сам её приучил, если предстоял серьёзный разговор. — Кость, у меня в сиське уплотнение... Нет, нет! Пока ничего серьёзного. Но вероятность высокая...

— Мариночка, любимая, что мне сделать? Кровь, почку, даже сердце забери.

— Ты успокойся, милый ты мой муж. Пока всё не страшно. Бабы раньше этим мало болели... потому как кормили сиськой. Я хочу ещё раз родить... Фуф... Сказала.

— Сможешь значит... ? Тогда непременно роди. Лучше сына, напарника мне на рыбалке. Опять к Андрею?

— Нет. Видел какой он брюхатый?

— Значит надо другого...

— Да, другого. Если ты не против, то там, на курорте.

— Правильно, правильно. Я тебе не буду мешать.

— Я рассказала Юле... о наших проблемах...

— ... Всё? — У Константина появились слёзы. — Что я не отец тоже?

— Какой же ты не отец. Не отец это Андрей. А ты лучше всех отцов в мире. Она ведь уже совсем взрослая, понимает всё, принимает это сердцем. Она одобрила, моё желание.

Константин сидел, сложив ладони вместе и зажав их коленями. Он ещё после развода Юли с мужем, хотел сказать ей правду, но всё откладывал. Потом перестал думать об этом... И вот сегодня...

Юленька, свет мой ясный, радость сердца моего! Что у тебя сейчас на душе? В сердце? Тяжело ли ты восприняла известие?» — Думал он пока Марина негромким голосом говорила дальше. Он резко отключился от её фраз.

«Папочка, любимый мой человечек, ты, и только ты, мой отец. Нет, не волнуйся за меня. Меня больше тронула твоя болячка, чем известие об Андрее. Ведь ты же сделал всё от тебя зависящее, чтобы мы с мамой чувствовали себя твоей семьей. Просто настал момент раскрыться, снять с души камень. Позови меня сейчас к себе, поплачем вместе. Помнишь, как плакали втроём, когда умер Барсик? Позови, поплачем, будет легче.»

— Кликни Юлю. — Сквозь комок попросил.

— Юля! Иди сюда.

Юля заходит, залезает ногами на кровать, становится коленями сзади их спин. Прижимает их за головы к своей голове. Они тихо плачут. Ручейки слёз сливаются в ручей, текут по ложбине, образованной плечами родителей, папа чувствует обжигающую температуру воды, поглаживает по потокам, поглаживает мамины руки.

— Па... , папочка, мой любимый, ты и только ты зачал меня. Не этим, — она тычет между ног, — а вот этим! — Юля стучит его по сердцу. — Вот где твоя мужская сила! Вот!!!

Константин всхлипывает громче, давится комком, не дающим сказать: «Ты права, Марина, она стала рассудительнее нас! Хорошую дочь мы воспитали вместе. Ты и я!»

«Папа, папочка, любимый наш 

---

Куннилингус, Традиционно, Классика, Фантастика

---

Вернуться назад