глазками Юли. Пока возвращался домой, принял весёлый настрой, помыл руки и сразу к ней, к Юле, значит. А она как увидела меня, так весело колокольчиком засмеялась.
Не вынося ещё первых слов исповеди, Юля начала плакать, а по окончании, обняв папу за шею, громко заревела.
— Ну ты чо, Литя? Я ведь жив, родная.
— От радости, родимый, от радости... Всё, всё... Не приставай... У вас у мужиков, что фишка трахнуть плачущую женщину?
— Юлю надо спросить, она у меня умница. А я болван необразованный...
— Если бы тебя нагрузить информацией, то любви в тебе было бы гораздо меньше. Марш отсюда, кому сказала. Мне надо убраться в комнате.
Вечером Юля поделилась информацией с мужем. Опять поплакала... Но в сексе не отказала. Затем поставила блоки на свои похабные желания, стерев коды к этим запретам. Утром делая упражнения помнила о прошедших событиях, но желания не пробудились.