Мотель Бейтсов. Часть 7

последними странами где поработитель-москаль сможет спрятаться от гнева Сэктэв Марфы Палалеевны.

Григорий, однако возражает ей:

— Тогда, если ты такая освободительница, поучаствуй в судьбе шотландцев, триста лет находящихся под гнётом англичан. Поборись за индейцев, в двадцать первом веке, живущих в резервациях. О других сотнях мелких народностей, растворившихся в браках с более крупными этносами. Не поеду я с тобой. Хоть убей, не хочу поддерживать бандитов, рвущихся к власти. Я ведь историк, знаю, чем заканчивались все революции — перераспределением богатств в другие руки. Поверь мне, мы хорошо отделаемся, если убережём своё хозяйство.

Не убила она его. Приказала Андрею сопровождать её в походе. Но и Андрей, в крови которого были гены Григория, отказался ехать в шумный и грязный от копоти Киев. Черенок, которым хотела его огреть психичка, отобрал и бросил в огород.

Набрав припасов на долгую осаду госучреждений Киева, хитропиздым путём раздобыв большую армейскую палатку в одной из частей под Иловайском, сели в москальский УАЗ Патриот и двинулись быстрым ходом. Ведь там, в столице, уже разворачиваются настоящие боевые действия, без неё, будущего освободителя всей Земли от москальского запаха.

Ночевать перед въездом в Киев остановились в мотеле. Пять номеров им не досталось, но они и не стремились к мнимой свободе. Марфе показалось дорого запросил молодой человек за номера, хотела применить излюбленный приём, но парень оказался стойким, на лесть и ласку отвечал вежливо, без сарказма. «Ладно, покрывала и матрасы мы ваши реквизируем!». — Нашла решение (не переводимый набор слов!)

Павел (а это был Павел Токарев) обнаружил пропажу лишь после их отъезда. Такое случалось и раньше, то полотенца недосчитаешься, то простыни. Но чтобы полотенца, простыни, покрывала и матрасы из трёх номеров одновременно...

И вот Марфа стоит перед чубатым хлопцем Льоныдом Тымкыв, не говорящем по мове, который радостно принимает их заверения в активном участии в революции, объясняет где установить палатку — во дворе жилого дома, выходящего на Институтскую.

В указанном месте Марфе не понравилось — больно тихо во дворе. Есть опасность заплесневеть душой. Марфа находит свободный участок у гастронома. Мужья и сыновья быстро находят паллеты, с их помощью создают своеобразный тын во круг палатки. Спизженные матрасы кладутся поверх стопки паллет. В чём, в чём, а в хозяйственной деятельности этой семье не откажешь. На улице начинает холодать, нужна буржуйка. В какой-то палатке железная печка есть, там живёт старушка, жертва «сталинских репрессий». Марфа сговаривается обеспечивать Людмилу Львовну пищей, если она согласится переехать к ним со своей печкой. Ну что же, предложение дельное. Переезд отмечают, употребив по стакану самогонки.

Старая проститутка, по молодости торговавшая телом, поэтому выселенная из столицы Украины, не обращает внимания на начавшую совокупляться с сыновьями хозяйку палатки, отворачивается от них и засыпает. Просыпается она в участке милиции. Пытается объяснить дежурному, что её ограбили — украли буржуйку, что она жертва содомитки Марфы, она готова показать где та палатка, в которой она уснула. Дежурный говорит, что её обнаружили добропорядочные киевляне, позвонили в участок,