Новая жизнь. Часть первая

с себя халат и спортивные штаны изляпанные характерными пятнами белого цвета в области паха. Подойдя в плотную к его кровати он стащил неспособное к сопротивлению Никиткино тело на пол...

Холодная вода резким потоком била в грудь, лицо, по ногам, не прекращая своего движения. Он стоял посреди грязного, мрачного помещения, руки были схвачены железными наручниками и пристёгнуты к верху, к цепи, уходящей куда-то в бесконечность темного потолка. От безжалостной струи было не убежать, не закрыться, и как бы он не вертелся, она всегда достигала своей цели. Он кричал, и вода заливалась в рот, перебивая воздух, заставляя вновь замолчать, задыхаясь. Слёзы, смешиваясь с водой, уносились вниз, под ноги, стекая в слив в полу вместе с грязью и дерьмом, смываемым с тела. Неделю он мечтал о душе... Но не о таком. Струя резко оборвалась. Обвиснув на цепях, кашляя и отплёвываясь в попытке восстановить дыхание, он даже не сразу заметил, что к нему кто-то приблизился.

— Моем, моем трубочиста! Чисто, чисто, чисто, чисто! Будет, будет трубочист чист, чист, чист, чист! — короткий смешок в ответ на дурацкий стишок. Голос был уже совсем близко, раскрыв навстречу ему глаза, он увидел затуманенным от воды с хлором взором девушку, читавшую стих. Она чуть нагнулась перед ним, и он услышал звук ставящегося на пол железного ведра. Рукава у девушки были задраны до локтя, взяв в руки губку из ведра, сжала её, выжимая излишки мыльной воды, стекающие по её пальцам с длинными ногтями, покрытыми красным лаком обратно в ведро.

— Сейчас мы отмоем грязнулю... — Девушка небрежно встряхнула руку с зажатой в ней губкой и с силой принялась грубо тереть его измученное тело, безжалостно проникая в самые интимные области, периодически макая твёрдую губку в ведро. Хоть и ноги его были свободны, но он был настолько измучен всем уже произошедшим с ним, что сил на какое-либо сопротивление не было, и он лишь вяло подчинялся движениям рук, направлявшим его. Закончив, она отошла на два метра, промыла руки под несильной струей, лившейся из пожарного шланга, который держал молодой человек.

— Ну, теперь контрольный, — проговорил он, и из шланга ударила теперь уже совсем другая по мощности струя, не такая сильная, как в первый раз, но не менее ледяная и неприятная. Мыльные потоки стремительно уносились в слив, смывая уже ...окончательно всю грязь. Через некоторое время струя схлынула, оставляя содрогаться в ознобе обвисшее на руках, уставшее, измученное жёсткими натисками воды тело.

— Ну что, холодно? Дрожишь весь... ммм... вытереть? А то заболеешь и умрёшь раньше времени.

Молодой человек, ухмыляясь вначале, а к концу фразы уже перейдя в серьезность, приблизился к Никитке, сдёргивая с плеча большое махровое полотенце. Накинул Никите на голову и, приподняв одной рукой, другой небрежно откидывал с его лица пряди прилипших мокрых волос.

— Смотри в глаза, сука!

Ники подчинился приказу, и поднял тяжёлые, уставшие веки, впервые вглядываясь в черты лица своего Господина,