Негритянка и наци. Часть 2: Битва за Гаити. Глава 2

сочетая оральные ласки с анальными, подводила Сигрун к очередному беззвучному взрыву. Наращивая темп, негритянка на мгновение вытянула футляр и тут же с размаху засадила его в белую жопу.

Истошный вопль оказался полностью поглощенным мощными черными ягодицами, когда белое тело под Мари задергалось в сокрушительном анальном оргазме. Стройные ноги взметнулись вверх, трясясь будто в припадке и тут же бессильно опали. Мари, обкончав все лицо Сигрун, наконец, слезла с нее и, улегшись рядом с жадно глотавшей воздух белой девушкой, принялась нежно слизывать с ее лица свои выделения.

Уже позже, умывшись в находящейся в кабинете раковине, девушки вновь улеглись в постель, довольные и расслабленные. Сигрун доверчиво прижалась к Мари.

— Ты ведь, неместная, верно? — спросила она, в промежутках между ленивыми поцелуями.

— С чего ты взяла? — усмехнулась негритянка, сохраняя спокойный вид, хотя внутри вся напряглась. Если она ошиблась в этой девушке...

— Местная никогда бы себя так не повела, — рассмеялась Сигрун, — и не назвала бы меня «мисс», — посмотрев в лицо Мари, девушка торопливо добавила, — не бойся, я никому не скажу. Правда... я и сама тут как в плену. Но все же — кто ты такая?

Мари зацепила тремя пальцами подбородок девушки и заставила ее вздернуть голову. То, что она увидела в этих огромных голубых глазах, успокоило ее.

— Расскажи сначала ты о себе, — сказала она, целуя подставленные губки.

Это было смелым требованием, учитывая, что это Мари пришла в кабинет Сигрун, да и вообще в крепость без спросу. Однако девушка, похоже, уже уяснив кто тут теперь главный, начала послушно рассказывать. Ее отец был лютеранским миссионером и одновременно врачом на Виргинских островах, когда они еще принадлежали Дании, мать — дочерью голландского колониального чиновника с Арубы. Когда острова перешли Америке, отец Сигрун не уехал в Данию, как остальные его соотечественники, а остался во главе миссии уже при американцах. Позже он выехал на Гаити, где во время американской оккупации сотрудничал с развернутым янки медицинским корпусом. Там же родилась и выросла Сигрун. После двадцатилетнего пребывания на острове американцы ушли, а Ларс Йохансон остался — чтобы быть расстрелянным вместе с женой во время организованного нацистами переворота. Сигрун удалось бежать и, добраться до Кап-Аитьена, откуда она надеялась перебраться в Доминиканскую республику, но ее задержал немецкий патруль. Узнав, что у Сигрун было медицинское образование, ее, как обладательницу «нордической крови» определили в помощники доктору Майеру.

— А когда тебя потянуло на «шоколадок»? — спросила Мари.

— У меня подруга была, — покраснела датчанка, — Доминик, сирота при нашей миссии. Красивая была, не такая как ты, конечно, но все равно красивая. А еще смелая, сильная и умная — грамоте училась, мечтала в Америку уехать. Мы с ней дружили порой и спали в одной кровати, беседовали о всяком девичьем. Ну и как-то лежали, трогали друг друга — я и сама не заметила, как мы стали ласкаться. Доминик меня приучила киску лизать, — смущенно сказала Сигрун, — тогда я и поняла, что не могу без