Зигзаги жизни

себя брюки и прямо в рубашке завалился на ничего не понимающую женщину. Сходу вогнав свой член в только что освободившееся, текущее спермой отверстие, он принялся ожесточенно натягивать его по новой.

«Что даже подмыться не дадут? — отстраненно подумала Ольга, принимая в себя очередной член. — Судя по всему — нет».

Тем временем первый турок, натянув штаны и обменявшись фразами со вторым, вышел.

Когда по прошествии пяти-семи минут второй бурно кончил в распростертую под ним женщину, на пороге появился третий, который тоже переговариваясь стал стягивать штаны.

Ольга серьезно забеспокоилась, низ живота уже ощутимо побаливал от постоянных ударов, маленькие губки гудели от напряжения и постоянного трения, пусть и со смазкой. Да и вообще, тайм-аут, перерыв, черт возьми!

Но стоило ей только попытаться сесть, как третий навалился всем весом и, войдя в неё, принялся трахать со всем усердием.

«Блин, похоже я влипла, — подумала она, — заебут ведь до смерти, ну может не до смерти, но заебут точно».

Потом был четвертый, который тоже не дал и секунды перерыва и принялся вколачивать свой член в растраханное и переполненное спермой влагалище, разбрызгивая вокруг продукты совокупления и вызывая при этом чмокающие звуки.

Этот трудился над ней минут десять.

Пятым зашел шеф и явно пьяным голосом спросил:

— Ну что кайфуешь, подстилка?

— Я не подстилка, — на автомате произнесла замученная беспрестанной еблей Ольга.

— Ты себя со стороны видела? — сказал стягивающий штаны шеф.

Она с усилием приподнялась на руках и, заглянув себе в промежность, была ошеломлена. Вместо её аккуратной ракушки между ног виднелась огромная дырища, из которой струей выплескивалась сперма, образуя лужу. Эту дырень окружали два красных вареника половых губок, а венчал это сооружение бордовый клитор, раздувшийся до размеров приличного желудя.

— Выпустишь меня? — тихо спросила Ольга, разумом предвидя ответ.

Немного подумав, он ответил:

— Нет, контракт, а вот неделю полностью оплачиваемого отпуска с премиальными сделаю.

— Тогда дай своей отравы с тумбочки, я сама не достану.

Шеф протянул ей стакан, и она осушила его до дна.

Для разнообразия он трахнул её в задницу. И опять её понесло, ей хотелось такого секса, жесткого, во все дырки, с извращениями и множеством натягивающих её членов.

Потом круг замкнулся, но для нее это были шестой, седьмой, десятый...

И где-то потом её привел в чувство продолжавшийся уже видимо какое-то время разговор на понятном языке, но не русском. Чуть сфокусировавшись, она поняла, что говорят на английском.

Говорил один из турков, сидевший на тумбочке и курящий сигарету, отвечал ему второй, пыхтевший на ней. Закончив спецшколу, она свободно владела разговорным английским. Первой пришла мысль сказать по-английски, чтобы её отпустили домой. Пока она формулировала про себя самые убедительные доводы, сидящий на тумбочке произнес:

— А шефа этой бляди можно потом и кинуть на вторую половину отката. Зацепиться за какую-нибудь мелочь в исполнении и кинуть. Все-таки пятьсот тысяч большие деньги.

Ему и тех, что сейчас взял, на всю жизнь хватит.

— А Демьяныч? — пыхтя, спросил находящийся над ней.

— Толстому он жаловаться не будет, он же не