Моя жена Иришка

за Иришкой и это меня даже рассмешило.

А посмотреть было на что! В лунном свете она была просто прекрасна. Иришка всё время щебетала и не могла усидеть на одном месте, то на попочке посидит обхватив коленки руками, то на бок ляжет облокотив голову на руку, то на животик перевернётся, предоставив нашим взглядам свою шикарную попку. Тоненький свитерок иногда натягивался и под ним явно проявлялись соски её упругой груди, а джинсы разделили промежность на две дольки, но она этого не замечала и с блеском в глазах, так мне знакомом, поглядывала на меня. Так с шутками, порой подкалывая Сашку, мы допили вино и засобирались домой, а так как Сашке было с нами по пути он пошёл с нами. По дороге Иринка захотела писять и мы углубились в парк оставив Сашку скучать на дороге. Пока мы шли между деревьев, я заговорил о том как Сашка её рассматривал и мы пришли к выводу что парень скорее всего никогда не был с девушкой, вот и пялится на всех. Всё пришли! Иришка расстегнула замок и приспустила джинсы, лукаво глянула на меня и повиляла бёдрами показав мне свой красивый гладкобритый лобок, затем присела и струя с шипением ударила из её дырочки (мы никогда не стиснялись делать это друг перед другом). Я обошёл её сзади, задрал наверх свитерок и начал масировать груди, чувствуя как тяжело она задышала. Наше занятие прервал хруст ветки и Иришка подскачила ещё более выставляя на показ свой шикарный передок. Она судорожно пыталась натянуть на себя джинсы, но трусики скрутились и мешали ей это сделать. Неожиданно для себя я стал препятствовать её попыткам, а она остановилась и вопросительно посмотрела на меня.

«— Что ты делаешь?» — спросила она и её забила мелкая дрожь.

«— Не знаю!» — и проведя двумя руками по её бёдрам начал расправлять трусики.

Иришка покорно ждала пока я натяну на неё джинсы, а когда я справился мы отправились к тому месту где оставили своего друга. Я и правда не мог дать объяснения своему поступку, но чувствовал что в тот момент что-то произошло и изменилось и что моей благоверной эти изменения понравились.

«— Ты пожалел Сашку?» — вдруг спросила она.

«— О чём ты?».

«— О том, что он за нами подсматривал».

«— Почему ты думаешь что за нами вообще кто-то подсматривал?».

«— Не знаю, но мне так кажется и кажется это был он! Так ты его пожалел?».

Я ничего не ответил, а Иришка повернувшись ко мне чуть приподняла подбородок и приоткрыла пухлые губки, обнажив мелкие ровные зубки. Это был призыв к страстному поцелую — я знал это. Я впился в эти губы, ласкаская своим языком её язычок, язычок котёнка. Мы вышли на дорогу и застали Сашку на том самом месте где его и оставили. Несмотря на равнодушный вид, который он на себя напускал, было заметно что он чем-то смущён, а особенно его выдавали слегка оттопыренные