Добрый доктор

то сразу сник и путаясь в трусах, начал раздеваться. Он расстроился, заволновался и долго не мог высвободить ногу из труселины и в какой то момент наклонился так низко, что я увидел его розовенькую дырочку попки. Надо было видеть его растерянную хорошенькую мордашку, когда Федор залез на кресло. Ослушаться он побоялся и сейчас лёжа на мягком бежевом сидении выражал всем свои видом обиду и даже испуг. Я велел ему развести ноги пошире. Сладенький нахалёнок, теперь его писка и попка были открыты моему взору во всей красе. Мало того, член мальчика начал напрягаться и он побагровел до корней волос.

— Ну, чо смотрите? — буркнул он, — не видели, что ли никогда. Осматривайте раз уж вам так хочется или чего вы там собирались делать? Я нарочно оттягивал момент исследования, назло маленькому хаму рассматривая его между ног во все глаза. Между прочим, Федька был бритый, от лобка до самой попки и я мог изучить его прелести до мельчайших подробностей.

— Ну, нравится? — однако, этот ангелок умудрялся хамить, даже лёжа в такой стыдной откровенной позе. Ну, раз ты просишь, осмотрю тебя самым наилучшим образом.

— Разведи ягодицы, — велел я, — пошире, пожалуйста. Хамоватое выражение лица сменилось отчаянием, — покажи анус., — невозмутимо велел я, — молодец. Растяни дырочку пошире. Федька вздохнул и дрожащими пальцами растянул попку в стороны. Какая же хорошенькая у него была дырочка. Нежно розовая, тугая и чистенькая. Я с удовольствием сначала полюбовался, а потом потрогал сморщенное колечко. Однако, надо заставить его развести жопку ещё шире. Пусть помучается — покраснеет.

— Раздвинь анус, как следует, строго велел я, — ни чего не видно. Пальцами хорошенько разведи в стороны. Не стесняйся.

— Вам надо вы и разводите, — буркнул парень. Он весь трясся от стыда и страха.

— Не могу, — спокойно возразил я, — мне надо ввести зеркало, так, что попу ты должен развести сам. Я наблюдая за Федькиным лицом, хорошенько намазал бранши зеркала гелем и ввел кончик зеркального носика в раздвинутую дырочку.

— Ай, — капризно заныл парень, — чо делаете то, больно же.

— Шире, растягивай попу, — невозмутимо велел я, — теперь потужься.

— Что я вам баба? — возмутился мой пациент, однако напуганный моим шантажом развёл попку двумя руками ещё шире. Зеркало вошло внутрь и раскрыло передо мной тёплую тёмную глубину.

— Давайте уж быстрее, — нетерпеливо заныл парень, — больно всё — таки.

— Не спеши, — холодно оборвал я, — это только начало. Я аккуратно повертел зеркальцем в его тугой бесстыдно приоткрытой попке. И сомнений быть не могло, конечно Фёдор никогда не имел сношений в попу, взращивая в себе истинного мачо, покорителя дамских сердец.

— Если тебе сильно больно, подрочи писку, отвлечёт от неприятных ощущений. Парень посмотрел на меня с откровенной ненавистью, но тем не менее взял член, который уже значительно напрягся, рукой и открыл головку.

— Отведи, крайнюю плоть полнее, — ободрил я его действия, — ещё, до самого конца. Не стесняйся. Здесь все свои, — глуманулся я, — мастурбируй посильнее.

Но видать мальчишке