Потерянная женщина

не представляю, как бы я все это тащила к себе домой без вас.

— Ничего, вы только не пугайтесь, но мне тут нужно по пути заехать по делам, вы не против того, что я вас чуть-чуть задержу?

— Нет.

Мы свернули с главной дороги в какой-то проулок и долго ехали между глухими высокими заборами. А потом выехали к реке и свернули налево, миновав городской пляж, где среди лета, и тем более в выходной день, было полным полно народу. Проехав еще чуть-чуть, водитель свернул во двор и подъехал к какой-то развалюхе, стоящей почти в самом конце огромного участка. Правда кроме нескольких плодовых деревьев и пары грядок с луком и зеленью, ничего не сажалось. Зато между деревьями стоял большой мангал, и росла ровная газонная трава...

— Выходи, красавица!

— Зачем? — недоуменно спросила я.

— Я же говорил, чтобы ты меня не пугалась! Я совсем не злой человек, но по кавказским обычаям, я обязан вас с собой пригласить в дом! Идем за мной, моя хорошая...

— Ну, хорошо, — согласилась я, только, прошу не долго!

Он подбежал к моей стороне и открыл услужливо дверь. Я оглянулась на сумки, и он поймал мой взгляд,

— Ничего с твоими продуктами не случится, тут их никто не тронет!

Он протянул мне руку и потянул за собой в хибарку. Почти в дверях нам встретилась баба Яга, очень страшная старуха с крючковатым носом, вся покрытая очень глубокими морщинами, и не обращая на меня внимания, обратилась к моему сопровождающему,

— Проходи, а я пока в магазин сбегаю, хлеба нужно купить...

— Можете не спешить... — крикнул он ей вслед, но она так шустро, ковыляя с батиком, уже почти скрылась за забором.

Чтобы зайти в двери, мне пришлось сильно нагнуться, дабы не зацепить косяк головой. А когда вновь выпрямилась, то увидела просто угнетающую картину свинарника, можно было подумать, что тут сто лет не убирались, даже вещи валялись по земляному полу разбросанными, абы как. А в нос бил устойчивый запах помойки...

— Зачем... — вырвалось у меня?

— Может быть, выпьешь для смелости? — Вугар уже доставал из буфета бутылку очень хорошего коньяка и два фужера.

— Зачем? — уже попятилась я к дверям.

Но он поставил бутылку и фужеры на стол и успел схватить меня за руку,

— Куда? Стоять!

Его сильная рука так сдавила мне запястье, что я ахнула и скривилась от боли,

— Отпусти!

Но он и не думал со мной нянчиться. Он продолжал мне так сильно давить, и сгибать руку, что я послушно опустилась на колени,

— Расстегни мне брюки, и ты ни сколько не пожалеешь...

Я стала расстегивать его ремень одной рукой, а затем ширинку и пуговицу, потому что он не отпускал мою вторую руку, лишь чуть ослабив на нее давление.

— Ты станешь моей сучкой, и тебе это понравится, даю слово!

Я ахнула, когда из плавок выпорхнула дубинка.., и почти уперлась мне в щеку! Это было что-то черное и невероятно толстое и огромное!

— Боже, Вугар...