Жена дальнобойщика

их мочили. Что только больше нам с любимым нравилось.

Но долго муж продержатся никогда не мог, его первый залп за долгий перерыв, всегда происходил минут через пять, или около того. Вот и сейчас, он максимально проткнувшись мне в горлышко, практически по звериному зарычал и стал кончать. Я же всё его семя с удовольствие глотала, от чего моё горлышко дополнительно ласкала его член в целом, и нежную головку в частности. Он изливался всегда не меньше минуты, после чего покидал моё тугое горло. Но при этом оставался в моём ротике, именно я его к этому приучила за те годы что мы вместе.

Так я могла отдышатся, и в тоже время почистить любимого, перед тем как мы продолжим. А продолжим мы обязательно, одного раза ему всегда мало, как в прочем и мне. После того как я хорошенько облизала и почистила мужское достоинства Макса, в том числе и яички. Он так же без церемонно поднимал меня с пола, потянув за волосы. После чего брал на руки, и нёс на кухню. Мне всегда нравился этот момент, потому что напоминал о дне нашей свадьбы. В тот день любимый постоянно носил меня на руках. От чего у него даже руки устали, но он никогда не жаловался, но я знала что так было, от чего любила его только сильней.

Уже там он поставил меня возле кухонного островка, и всё так же не церемонясь развернул к нему, и заставил нагнутся. Тем самым лечь на его холодную белоснежную поверхность. После чего закинул подал платья мне на спину. Я специально одевалась в свободные платья с высоким подолом, или полупрозрачные сарафаны с глубоким вырезом на спине. При этом никогда не надевала под него нижнее бель, ну почти никогда. Во время месячных, я добавляла в наряд красный полупрозрачный шарфик. Что служило особым сигналом для мужа.

Возвращай же на кухню, любимый не торопился овладеть мной. Хотя я знала насколько напряжён его член от желания. В место этого он гладил, щипал и шлёпал мою попку. Ему нравилась эта игра, она его заводила. Его большая ладонь ложилась на мою попку всё резче и с большей силой. То на одну половинку, то на другу, отставляя после себя покраснения. Мне не было особо больно, но попка с каждым разом становилась всё более чувствительней и чувствительней.

Каждый его шлепок сотрясал моё тело, и выбивал из моего ротика то вскрик, то стон. Когда же попка уже почти пылала, и было ощутимо больно от каждого его шлепка, он смилостивился. Но только над моей многострадальной попкой. Так как спустя миг его немаленький член был во мне. В моей мокренькой и так желающей его киске.

Макс был безжалостен, и неумолим, от с такой силой и страстью в меня входил что я едва могла дышать. От каждого его толчка сзади, тело сотрясалось, грудь тёрлось о холодную поверхность, поскрипывая от трения.