Серая мышка, а почему бы и нет?

из которых громче всех кричала своим писклявым голосом.

— Ох, вы и шалавы продажные, — сказала Яна трём брюнеткам, которые с первого курса ходили за ней хвостиком. Стоя на ступеньках и развернувшись к преподавателю, она сказала:

— Светлана Николаевна, извините меня, пожалуйста, за мою грубость и неуважение. Наказывайте меня, а этих... — она окинула взглядом аудиторию. — Не трогайте, пожалуйста.

Она поняла, что Яна хотела ей сказать.

— Да, извинения приняты, я снимаю со всех наказание, но и ты пойми меня... — она замолчала, Яна смотрела ей в глаза. — Я поняла тебя, ты тоже должна меня понять, и я тебя не могу оставить без наказания. Отцу я звонить не буду, но зачёт будешь мне сдавать индивидуально, буду спрашивать по всем, слышишь меня, по всем категориям.

— Я поняла. Можно сесть?

— Да, садись.

Яна повернулась и пошла наверх. Подружки сдвинулись, чтобы она села, а девушка, не глядя на них, прошла мимо и остановилась напротив ряда, где с краю сидел тот самый ботан. Она встала так, что его глаза в толстых очках оказались чуть ниже её лобка, он заёрзал и сглотнул, его мечта ещё никогда не была настолько рядом с ним.

Рука с красным маникюром медленно от животика поехала по бедру вниз, ножки капельку раздвинулись, дав ей возможность, прижимая юбочку, накрыть лобок длинными пальцами. Ботан побледнел и, краснея, попытался отвернуться, но не смог и раскрыл рот...

— На, козёл очкастый, — подняв край юбки, невозмутимым голосом сказала Яна вообще замершему ботану. — Смотри и нюхай, это тебе для дрочки на всю твою жизнь...

— Селезнёва!!! Быстро сядь! — крикнула преподаватель.

Ботан, увидев прозрачные трусики Яны, которые совсем не скрывали гладенькие губки и тоненькую щёлку между ними, подскочил и, прикрывая пах рукой, рванул к выходу.

— Колени не сбей, лошара! — крикнула ему вслед Яна, и притихшая аудитория снова взорвалась смехом.

— Можно присесть? — спросила она у девушки-"призрака», которая всегда сидела одна на последнем ряду, ни с кем не общалась и была не то что изгоем, а скорее никому неинтересной тенью.

— Да, конечно, Яна, садись, — ответила она, пересела в соседнее кресло, освобождая место, и посмотрела на неё.

«Какие у неё глаза и голос... Почему я не замечала этот голос? А когда бы ты его заметила, если ты не разговаривала с ней никогда?» — усаживаясь, перебирала мысли Яна.

— Ты знаешь, как меня зовут. А как тебя зовут?

— Конечно, тебя все знают. А я — Мария, — снова согрела взглядом Яну эта милая прелесть.

«Не понимаю, что в ней такого. Обычная серая мышка, зубрила, которая передвигалась как тень. Да блин, она вообще ни с кем не общалась... «— мысли путались.

— Понятно. Маша значит.

— Мария, — не отводя взгляд, поправила её милашка.

— Ммм... Хорошо, Мария так Мария.

— Спасибо, не люблю, когда называют Машей. А ты смелая.

— Почему?

— Ну я про юбку, — улыбнулась Мария.

Яна отметила для себя: «А она общительная и... И улыбка... Блин, Яна, ты куда? Это же девочка, что с тобой...»

—