Пари

любви к женщине и отчаяния захлёстывали его. Он уткнулся лицом и лбом в твердые деревянные перила. Закрыл глаза. Какая же сухость во рту! Ещё недавно в голове роилась тысяча мыслей, а сейчас он просто отупело смотрит вниз.

Они вошли в свободную комнату, дверь закрылась на ключ. То, что там произойдёт, неминуемо и неотвратимо. Неужели это случится прямо сейчас, прямо в этот момент, когда он сидит здесь между первым и вторым этажом, опять поднеся тонкую материю к носу. Теперь он еще почувствовал запах её духов. Как прекрасно, даже на трусиках был этот чудный аромат...

— Теперь кто? — из комнаты, поправляя ширинку, вышел довольный и запыхавшийся Игорь.

У Владимира спёрло дыхание.

— Я сейчас... — голос разгоряченного выпитым Виктора, и тут же быстрые шаги, ведущие в спальню.

— Стой, — поймал его за рукав Игорь. — В жопу еби. Она, как я и велел, смазала. Со всей дури. Понял?

— Будь спок, — Виктор закрыл за собой дверь, на ходу стаскивая штаны.

Постепенно очередь жаждущих посетить комнату сокращалась. Каждый из мужчин заходил в эти четыре стены и прикрывал дверь. Остальные матерились, делясь едкими и желчными комментариями.

— Куда? — спрашивал кто-то из них.

— В рот и в жопу. Какая ягодка... Она чуть ли не кричала. Держал за вымя и волосы...

Из того, что они говорили, выходило, что Лена — женщина горячая, но слишком уж одомашненная и узковатая даже с кремом в такой отличной с виду попе:

— Наверное, Вовка использует её только по прямому назначению. Дурак! Считает, что для такой, как она, прямое назначение — очень большая ценность...

— Ага, думает, что пизда и рот — предел мечтаний серьёзного ёбаря! — дружный глумливый хохот. — Ошибается!

Смех продолжал то и дело сотрясать зал, особенно разгораясь при циничных обсуждениях тела женщины. Со стеклянными глазами, мечтая выпить рюмочку и улечься в кровать, Володя засеменил в комнату. Его жена только недавно завела любовника, а теперь её пустили по кругу и насилуют в зад — как такое может быть? Не сон ли это всё?..

Её не было так долго, что он уже перестал ждать. Когда пришла, опять разделась догола, намереваясь улечься в другую кровать. Теперь при свете он видел её всю. Растрепанные волосы, красные щёки, тусклые, но не растерянные глаза. Она была сильной, в чём-то крепче его — хотя, может, это ему казалось. Вероятно, ему многое только казалось, но особенно это не волновало. Волновала необыкновенная теплота и женственность,...которая исходила от женщины, которая была его женой. Почему-то всякие гнусные слова, которые он слышал, к ней не приставали, он не вспоминал их, когда видел её.

Красные от терзания ягодицы — теперь он видел это. На бёдрах, казалось, остались отпечатки наглых и грубых рук. Всё равно она была всё той же прекрасной дамой, а он её великолепным поэтом... Володя благоговейно улыбнулся и встал с кровати:

— Я хочу просто полежать с тобой.

Елена, как любящая супруга, подвинулась — и он шустро юркнул к ней под одеяло. Она была голой,