Опущенный по собственному желанию. Оформление шлюхи

сперва не сильно, но потом амплитуда все увеличивалась. Я пытался двигатся навстречу его движениям, но его сильные лапищи плотно держали мою задницу и управляли ею. Толчки были частыми и сильными, мне казалось, что он каждый раз почти вынимает член из меня и снова вгоняет его до упора, завершая толчок хлопком живота по моим ягодицам. Я повернул голову вбок, но все равно, придавленный к дивану грудью, дышал через раз. Сами собой один за другим срывались стоны.

— Что, нравиться, поблядушка? — прохрипел Петр, вгоняя в меня член.

— Д-да, н-н-нравится... — я едва выдавливал из себя слова между попытками вдохнуть воздуха.

— То-то, блядь! То-то, шлюха! Хороша жопа у нашей Кольки! — казалось, очко вот-вот лопнет...

После мощного старта Петр вскоре немного сбавил темп, а потом, не вынимая члена, скомандовал:

— Ну-ка, повернись малехо вправо, сучка! Вдоль дивана!

Я медленно повернулся, расположившись уже вдоль дивана, он тоже забрался на диван и, поднавалившись на меня, снова возобновил тараны моей задницы. Я стонал, уже не сдерживаясь:

— Да. Да... Еби... Я шлюха! Еби...

Очко уже горело, в глубине что-то кавкало, яйца наливались истомой. Руки и ноги дрожали, едва выдерживая вес и напор ебаря.

— Сева! Где ты там? Давай, шлюха готова! — вдруг послышались слова Петра, адресованные явно не мне. А в следующий момент его рука взяла меня сзади за волосы и потянула голову вверх. Сам он немного подался назад, давая мне возможность оторвать плечи и голову от дивана. Таранить мою задницу он, тем не менее, не прекращал. И, подняв голову, первое что я увидел — Севу без штанов и трусов, точнее, его колом стоящий член. А вот потом, глянув чуть выше — видеокамеру. Маленькую такую. Сева пристроил ее на небольшом штативе у самого дивана и вовсю снимал процесс ебли.

— Его ебало видно? А жопу видно? Видно, что ебут? — это все Петр спросил у Севы, а потом зарычал на меня:

— В камеру смотри, тварь! Давай, говори, кто ты есть, шлюха!

В тот момент, с задницей, нанизанной на большущий член, я ощущал себя последней блядью. Мне было все равно. И я сказал, всхрипывая от толчков в зад:

— Я конченный пидор, грязная шлюха и опущенная блядь! Я хуесос и вафел, шалава и тварь! Ебите меня все, кто хочет, как хочет и солько хочет!

И еще много чего я наговорил тогда на камеру. Петр завелся еще больше, долбил, словно отбойный молоток. Сева тоже не зевал. После первой порции высказываний уверенно сунул свой пульсирующий от возбуждения агрегат мне в рот. Почти сразу и кончил, сперма залила рот, попала на губы, нос, в глаза. Камера продолжала снимать.

— Вкусно, тварь?! Нравится?! — пыхтя, опустошался Сева. Я, проглотив сперму, попавшую в рот, облизался и подтвердил:

— Да... Вкусно... Спасибо...

Мне в тот момент было все равно, ибо мою задницу таранил мощный член. И я извивался на нем, стонал, выл, благодарил и просил ебать и ебать меня еще... всего и не