Знойная Бразилия

вообще ничего не cмогла разобрать. В клубах сигарного дыма, в бликах прожекторов и МИГАющих цветных фонарей шевелилась, прыгала, визжала разноголосая толпа. Я обалдела от гpoxота мощных ударных инструментов, барабанов и еще чего-то, противно визжащего, так, что резало уши. Мы едва пробились через эту толпу к барной стойке. Глаза Анны Серг евны возбужденно блестели, казалось, она окунулась в свою стихию. Бармен поставил перед нами два бокала с янтарной жидкостью, услужливо щелкнул зажигалкой. Не знаю, что там было в бокале, но эта штука обожгла мое горло, словно огнем, на глазах даже слезы выступили. По коричневому усатому лицу бармена расползлась глупая улыбка. Очевидно, он был рад, что я осталась жива. Анна Сергеевна проглотила свою порцию одним глотком, даже не поморщившись и, щелкнув пальцами, подвинула к нему свою посуду. Затягиваясь длинной тонкой сигаретой, моя начальница окидывала зал быстрым цепким взглядом. Глаза бармена, похожие на две спелые маслины уставились на меня, излучая подобострастие. Однако в их глубине отражалось плохо прикрытое вожделение.

— Как он тебе? — спросила Анна Сергеевна, выпуская струйку дыма из алых губ. — Я бы не прочь поразвлечься. У нас был трудный день. Я была шокирована ее словами и взглянула на бармена, пытаясь узнать, понял ли он, о чем мы говорим. Но Анна Сергеевна тут же забыла о нем. К стойке подошла веселая компания из пяти-шести человек, раскрасневшаяся и разгоряченная быстрым танцем. Среди них оказался какой-то знакомый Анны Сергеевны и они тут же, при всех, расцеловались, причем их дружеский поцелуй затянулся на добрых две минуты. Это был американец из Филадельфии, который неплохо изъяснялся на русском. Мы присоединились к ним, опять пили, и вскоре я почувствовала себя значительно лучше. Не было той робости, которая свойственна всем нашим, впервые попавшим за рубеж.

Вскоре мы все перебрались в другой бар. Здесь было потише и я даже немного потанцевали. Анна Сергеевна висела на шее какого-то солидного господина, то и дело, выпивая с ним на брудершафт. Я опять что-то пила, невпопад отвечая на вопросы окружающих, и толком даже не помню, что же было дальше.

Очнулась я оттого, что кто-то нагло шарил у меня за пазухой. Открыв глаза, я обнаружила, что мы едем в машине, а возле меня пристроился друг Анны Сергеевны из Филадельфии. Он и был тем самым, кто меня бессовестно лапал в темноте салона. С другой стороны от меня сидел еще один мужчина из нашей компании. Он безучастно пялился в окно, не обращая на нас никакого внимания. Вырвавшись из потных лап американца, я ударила его по щеке. Удар был не очень сильным, но, по-моему, он от него пришел в еще большее возбуждение. Дико захохотав, он сунул свою руку мне под платье.

— Анна Сергеевна! — воскликнула я. — Что же это такое? Уймите, наконец, Вашего американца.

Анна Сергеевна, сидевшая впереди, не поворачивая головы, бросила несколько фраз своему черезчур горячему другу, и он тут же отпустил