Поездка в бесконечность

губ. Казалось, что я не выдержу наваливших ощущений: кто-то посасывал мочки моих ушек, кто-то покусывал соски, кто-то трахал мою вагину... В дырочку моей попки ввели уже второй палец...

— Мамочки...

Я кончала, не переставая конвульсивно дергаться и извиваться от всех этих рук и их трения. Как сумасшедшая я двигала бедрами вперед-назад, а в руках у меня было два здоровых хуя. Они почти одновременно взорвались, обдав меня густой спермой.

На этом ласки не прекратились. Через мгновение, вместо пальцев в своей разжаренной пизде я почувствовала упругий член (Откуда? Плевать!!!) С попкой произошла та же ситуация — раздвигая сфинктер, в нее протискивалась головка члена, смазанная моими соками.

Больно не было. Было ощущение, что меня раздерут два здоровых хуя, а меня, при этом, захлестывал один оргазм за другим.

Расставив ноги, я с трудом и с наслаждением принимала два поршня одновременно. Сзади был поделикатнее, а спереди в меня вдалбливали весь смысл земной жизни.

— Да-а-а! — не выдержала я, — да-да-а-а-а!

Шлепки продолжались все сильнее. Я почувствовала, что в момент оргазма из меня полилась жидкость (описалась?), но никого это не останавливало. Спереди отбойный молоток дернулся еще несколько раз и выстрелил семенем. Сзади напирал другой...

Едва переводя дыхание, я уперлась в дверь вагона — в глазах темно, как ночью. Кто-то поднырнул ко мне спереди, и я ощутила нового участника соревнований в своей пизденке.

— А-а-а... — застонала я, но со мной уже никто не считался.

Кончив мне в жопу, задний отвалился, как сухой стручок, освободив место свежему, с хуем потолще. Я еле стояла на ногах. В меня синхронно вгоняли два хуя, а я не могла их остановить (и не хотела).

— Еще! — заорала я, — еще трахайте, еще-о-о!

Сознание то покидало меня, то снова возвращалось, неся с собой все болезненные толчки и сладкие приливы новых волн оргазма...

Когда я в очередной раз пришла в себя, обнаружила, что лежу на чем-то упругом и чем-то укрыта. Дырочки саднило так, будто их шлифовали рашпилем.

— Пить... — во рту Сахара.

Кто-то вложил мне в руку бутылочку с водой. Превозмогая боль, я открыла глаза: вагон, горит пара дежурных ламп, возле меня сидит парень в форме. Мент? Не, машинист.

— Фу-у-ух, — вырвалось у меня.

— Ты это, прости, — пробубнил он, — мы тут в раж вошли...

— А ты была хороша! — донесся издали более грубый голос.

— Домой хочу, — прошептала я.