Мой день рождения и счастье Димона

выбежал в коридор, его босые ноги зашлёпали по направлению к душу, а я стал гладить мамочку по её разгоряченному заду. Но вот она легла на спину и наши руки и губы встретились. Это был такой классный поцелуй, поцелуй страсти!

— Саша, я сто лет так не кончала! Мне было так хорошо! А тебе, мой сладкий? — задыхаясь, произнесла она.

— Мамуля, спасибо тебе за подарок ко дню рождения! Я просто был в раю! Как мне хорошо, мамуля! Это была просто сказка, я так счастлив, — шептал я и целовал её.

Мы замолчали, а мои руки продолжали гладить её по голове, плечам, спине... Опустив руку, ниже, я погладил её по ягодицам. По одной, по второй... Я так бы и заснул, стоя на коленях перед кроватью мамочки, но вскоре ввалился голый Димон и быстро пробежал к своей кровати, нырнув под одеяло. У него было просто счастливое выражение лица, глаза его просто светились в полутьме — похоже, став мужчиной, Димон был счастлив! Вскоре мы все крепко заснули.

Ночью я почему-то проснулся и увидел, что голый Димон стоит возле кровати мамочки, которая раскрылась во сне. Это было такое возбуждающее зрелище, что через минуту я раздвигал мамочкины ножки, входя в её влажную вагину. А кончил я ей на животик. Мамочка похоже не совсем проснулась, что-то пробормотала и повернулась на бок, выставив свою классную пухлую попу. Увидев горящие глаза Димона, я подтолкнул его и тут же он всунул свою ялду в мамочкину щелочку. Вот кончил он, просто негодяй, в мамочкину сладкую попку, на что она опять что-то пробормотала во сне, типа: «Дай поспать, Сашка-негодяй! Затрахал меня...»

Мамочка провела с нами весь день, мы погуляли, доели мамочкины гостинцы, ну и вечером она собиралась на поезд. Димон тактично вышел, давая нам проститься. А я подошел к мамочке и обнял её за спину, прижавшись губами к её губам. Время на миг остановилось, когда я понял, что сейчас по-настоящему целую её в губы, а она отвечает мне страстным движением своих горячих сладких губ. Её тёплые полные губы каждый раз послушно раскрывались мне и я со всё нарастающей жадностью впивался в них. Я овладел её прекрасным ртом, когда мой язык вошёл в него, прикоснулся к её белоснежным зубкам и встретился с мамочкиным язычком.

У меня в этот момент не было чувства, что я целую свою мать. Сейчас в моих объятиях была самая роскошная женщина на свете, которая ни шла ни в какое сравнение с костлявыми прыщатыми нимфетками, с которыми я иногда трахался в заваленных презервативами душевых и прачечных нашей общаги. Мои руки как-то сами по себе оказались у мамочки под платьем и я стал мять её попку, с силой прижимая её живот к своему колом стоящему члену.

— Господи, не отвяжешься от тебя...

Она пристально смотрит на меня, глаза её блестят во тьме комнаты, отражая в себе уличные фонари. Грудь её часто