Дочки-матери. Главы 35—36

подушку под живот, Алашеева легла на матрас, разъехалась коленями в стороны, выставляя свой худой зад на обозрение. В тусклом свете жёлтой лампочки узелок её ануса девственным стягиванием обозначил место проникновения. Это было узкое место в основании ягодиц, неглубокий кратер под самым копчиком. Чуть ниже из полураскрытых губок влагалища растянулась по подушке белая нить томпона. Вероника кровоточила, хоть визуально этого не наблюдалось. Миша с любовью похлопал нежные колобки ягодиц, растянул их в стороны и вновь свёл до узкой щели. Выдавив полный кратер вазелина, он дал Веронике время успокоиться и прийти в себя. Она ёрзала, хихикая. Ровный заряд белого, тягучего и липкого, как жир, вещества лёг по кругу. Он принялся аккуратными мазками средним пальцем запихивать сгустки мази в анус. Наконец сфинктер захлюпал вокруг пальца, зачавкал, фаланга легко влетала до конца. Девушка под ним плавилась, извивалась, сообщая об удовольствии урчанием и сдавленными стонами. Она по-прежнему хихикала, попа задвигалась навстречу. Её копчик то и дело натыкался на большой палец Михаила. Он приглаживал меченосный хвостик, чувствуя, как жирный вазелин гуляет по горячему сфинктеру Вероники, её попа превратилась в сплошное мессиво.

— Резинку будем надевать? — осведомился он для проформы.

— Зачем? — Вероника, выкрутив голову, бросила на него озорной взгляд.

— Хм, — Миша растянулся в довольной улыбке. — Ладно, проехали.

Он закинул левую ногу на лавочку, нашёл удобное положение. Его грудь почти опустилась к голове Вероники, щекой он нашёл поцелуй девушки.

— Не боишься? — спросил он, приставляя член к анусу.

— Не-а, — шепнула она, вытягивая губки.

Он начал медленно продавливать путь внутрь, раздвигая предел допустимого. Осознав, что ствол не спешит погружаться даже в тщательно смазанный сфинктер, Михаил дал задний ход.

— Ща, погодь, — он нахмурился, выдавил очередного белого червяка из тюбика, размазал жир по головке и верхней части ствола. Ладонь покрылась неприятной липкой субстанцией. Сжав кулак до белых костяшек, Михаил вновь нашёл упор в лавочке, опустился грудью на Веронику и вздыбленным членом воткнулся в место проникновения.

— М-м-м! — застонала Вероника, закидывая голову назад.

Он нашёл её губы, воткнул язык глубоко в рот, забил чечётку. Теперь сразу два органа — член и язык — ныряли в шалунью, соревнуясь в глубине погружения. Член входил всё туже, пока не застрял где-то на половине длины. Миша поймал ритм и принялся медленными раскачиваниями цеплять девушку за попу. Он влетал в неё, скользя как по маслу, и в то же время ощущал несоизмеримое с влагалищем давление. Казалось, сфинктер Вероники стискивал его, как кулак, пытаясь вытолкнуть наружу. Так Миша и двигался, вылетая почти полностью, чтобы с новой силой ринуться в живой, играющий одной тугой мышцей, обжигающе горячий кулачок. Он цеплял её рогом, долбил всё быстрее, пока она не сдалась. Расслабление в заднице Вероники ознаменовалось нежным чавканием. Она заёрзала, захихикала, а Миша заулыбался в ответ. Его бёдра заработали быстрее, чувствуя свободу проникновения. В какой-то момент Миша отдался онемению, бесчувственному звериному инстинкту, диктующему дальнейшее ускорение. Внезапно анус под ним