Ан&Ал

путь, чем у экстравертов. Поэтому их ответы медленнее, но качественнее. Времени на подумать Алекс мне не дал. Ещё и коровой подразнил. Я и сама знаю, но всё равно обидно. Мысли совсем остановились. Поэтому на стёб про чай ляпнула глупость. Хуже некуда.

А тут приказ раздеться. Ну да. Не чай же пить. Я, в общем-то, не стесняюсь своего тела. Но последние годы стараюсь его публично не демонстрировать. Старушки в бикини меня восхищают только своей смелостью и отсутствием комплексов. Глаз не радуют. Но делать нечего. Сама пришла — сама раздевайся. Хорошо хоть догадалась надеть одежду, которая легко расстёгивается и не очень заметно (хотя наверняка заметит) как пальцы не слушаются. Но тут подсознание достало из памяти замечательный момент из прошлого. Мы купались на диком пляже, кабинок нет, полотенец почему-то тоже. Переодеваться пришлось так, на открытом пространстве. Никого посторонних не было, но могли появиться. И подруга выдала замечательную фразу: «Кому не понравится — пусть отвернется!» Как говорил Пеликан: «Что выросло, то выросло!» А турецкоподанный добавлял: «Поздно пить Боржоми!»

Классиков я могу цитировать долго, а пуговки на блузке кончились быстро. Бюстгальтеры я не люблю и ношу только в случае крайней необходимости. Майки-сорочки тоже редко надеваю. Т. е. под блузкой была только я. Оказаться сразу почти голой перед практически незнакомым мужчиной очень неловко. Я замешкалась. И сразу слышу.

— Что тормозим? Горничшной нет. Сама давай живо!

Футы-нуты, какой строгий попался. Может я от природы неторопливая. Но блузку быстренько сняла, повесила на спинку стула.

Когда собиралась, была мысль явиться без трусов. Но решила, что это перебор. Без юбки осталась в туфлях, чулках и трусиках. И опять приостановилась, вопросительно взглянув на Алекса, мол продолжать?

Анастасия медленно, практически трясущемися руками, сняла блузку, под которой, вот сюрприз, бюстгальтера не оказалось. Мне представились две небольших груди, примерно второго размера. Процесс снятия юбки был еще дольше, и такого же сюрприза как с блузкой меня не ждало. Настя осталась в трусах, чулках и туфлях и вопросительно на меня уставилась.

— У нас сегодня день вопросительных взглядов? — продолжал я гнуть свою линию. — Трусы снимай. Покажи свое сокровище!

Женщина сняла, трусы и оказалась практически «в чем мать родила», то есть в чулках и туфлях.

— Повернись, — приказал я.

Настя развернулась ко мне спиной.

— Наклонись, — продолжал я давать команды.

Анастасия, зачем-то, выполнила практически физкультурный прием руки к полу. Я встал с кресла и подошел к ней:

— Ноги раздвинь. Физкультурница, блин.

Когда она раздвинула ноги, я двумя пальцами стал ласкать ее клитор, большой палец при этом массировал ее анус. Наигравшись, я вернулся в кресло:

— Разворачивайся! Расскажи, мне про свои отверстия и что с ними будем сегодня делать?

— Расскажи мне про свои дырочки и что мы с ними будем делать.

Рассказать — пожалуйста. А вот что будем делать — это я знать не могу. Мысли читать не умею. Да мне и не надо (вспомним фильм «О чём говорят женщины» и ужаснемся варианту про мужчин). Экшен —