Восьмой день заключения

мокрые следы. Её живот буркнул, видимо, докладывая, что полностью набит спермой. От этого звука парни, лежавшие в тяжёлом дыхании, слегка подскочили. Маша заметила в их глазах проблески разума, похожие на зори рассвета.

Маша отошла к стене, легла под ней. Её тело изнутри было горячо — холод дал лишь приятные ощущения. Её не отпускала мысль о возможности забеременеть, что было бы неприятно в столь ранний возраст и в этом месте. Она понимала, что Макс был не в себе, вины на нём нет, но всё равно событие ассоциировалось с ним, вызывая чувства — ужасные, которые не чувствовала никогда и ни к кому.

— Это в самом деле было? — подал голос кто-то из парей, из-за сплошной сухой хрипоты девушка не смогла понять, кто именно.

— Да, — ответила она.

— Ужас.

— Что именно? — спросила Маша.

Дальше парни говорили один за другим, но голос был будто одним:

— То, что нами могут управлять, а мы ничего не можем поделать.

— То, что мы как бы изнасиловали тебя.

— То, что мы кончили в тебя.

— То, что количество спермы увеличилось в разы.

— То, что мы всего лишь фигуры в слизких руках.

Дальше звучало только хриплое дыхание, иногда разбавлял сухой кашель, пока не раздался шум камня, уходящего из стены под пол. В помещение ввалили гиганты, полностью окованные в синие пласты панциря, на этот раз их количество насчитывало больше десятка. Каждого парня подхватили под плечи по двое громил, так же поступили с девушкой, что измучена не меньше. По одному их вытаскивали общей камеры.

Их тащили по коридорам с голыми, облезлыми стенами, в которых иногда встречались окна наподобие иллюминаторов, за которыми всегда тёмная вода, внизу просто непроглядная чернота, но в одном заключённые увидели край горы, следующее окно край показало больше. Без труда стоило понять, что их тащат внутрь горы. И тот удар — угнавший их сон — значил пришвартовку к подводному порту существ.