Белая лебедь

пару бокалов шампанского в фойе, мы уселись в партере. Она вычурно забросило ногу на ногу, чтобы моему взору открылись туго обтянутые сеткой ножки.

Не любовь. Даже не роман. Просто проводит время со мной. В надежде на удачный брак. Не делая ничегошеньки для этого кроме дорогих нарядов, волос, ногтей...

Заиграла музыка, и у меня появилась возможность скрыться от своей скучной спутницы погрузившись в пучину Чайковского... в Лебединое озеро.

Я смотрел на солистку играющую белого лебедя... я думал о ней. О её грации, осанке, о её покорности на лице... Я вспоминал другие образы... женщин, что были со мной...

Обтягивающее трико не скрывало почти ничего... Её профессиональная манера порхать на цыпочках... Сквозь закостеневшее за годы распутства сознания стали прорезаться яркие образы.

Лебедь закатывала глаза и покорялась судьбе... Я узнавал в её лице... Тину...

Она говорила, что хочет скрыть свою личность, потому что она достаточно известна, но так легко показала мне свое лицо в журнале... Она хотела скрыть не то, что она модель!

Девушка на сцене порхала, покоряя пространство, время и сердца публики. Она с легкостью перевоплощалась в черную лебедь и, не стыдясь, демонстрировала темную сущность своей души...

Я узнал Тину в свободной гордой Лебедине, чеканящей сцену своей хрупкостью, своей коварностью, своей женственностью.

Она улыбалась, и мне казалось, она узнала меня. Мне хотелось, чтобы она узнала меня. Чтобы простила меня за мой эгоизм. За мою гордыню мешавшую открытость со шлюховатостью, хрупкость со слабостью, ласковость с прилипучестью.

Я оттолкнул именно то, чего хотел больше всего. Не разглядел, цинично надсмехаясь над эмоциями. Над штампами любви. Я затёр до дыр свою чувствительность к любви.

Я не разглядел самого дорогого, что человек может дать другому человеку. Доверия. Она слепо доверилась мне. Мне одному. А я оделся и ушёл. Ушёл в поисках того, кому смогу довериться я. Кому же мы можем доверять себя, если сами никому не доверяем?!

Как я мог проглядеть между грохотом клубняка эту тихую симфонию?

Я сидел взмокший, вжатый в кресло, возбужденный... мечтая вернуться в тот день как в сладостный сон. Уцепиться за него руками хватая воздух, словно он ещё где-то здесь и его можно поймать и удержать навсегда...

Я звонил ей сразу после концерта. И спустя месяц. Она никогда больше не снимала трубку.

Занавес.