Серая мышка. Часть 1

в попу тоже, — добавляю в голос наигранное разочарование. — Что же ты так трахаться не любишь? Когда последний раз с мужиком была.

— Давно, — слова даются ей с трудом, я подгадываю моменты, когда жестко массировать анус.

— Рассказывай, — приказываю. — Когда последний раз тебя трахали?

— В институте, — огорошивает она. Женщина кряхтит от моих грубых проникновений, н выкладывает все. — Один раз пьяный однокурсник...

— И все?

— Да! Я училась, работала... Времени не было... Я не красивая...

— Ладно, — бодро сообщаю я. — Сегодня наверстаешь.

Головка нехотя погружается в разработанную попку, я активно помогаю себе большими пальцами обеих рук. Женщина пыхтит, как паровоз, стонет, но терпит.

Туго так, что даже мне больно, что чувствует она — восторг! Начинаю неторопливо двигаться. Один раз я уже кончил ей в рот, теперь могу терпеть дольше. Она что-то поскуливает, кажется, просит помедленнее, но мне уже все равно. Её дырочка так сжимает мой член, что стоит мне замедлиться, как я почувствую боль и дискомфорт, чтобы избежать этого ускоряюсь. Наслаждение должно опережать боль.

Она визжит подомной, мечется, но я намного сильнее, крепко держу за талию. Женщина срывается на крик, но он обрывается, когда она зубами прикусывает покрывало. Теперь только глухие стоны в такт моим бешеным толчкам. Вижу, как у неё растрепались волосы, как на висках выступил пот, как покраснела шея.

Я так увлекся. Что кончил неожиданно для самого себя, хотя и хотел поиграть с ней подольше. Женщина соскользнула с моего члена и вытянулась на кровати. Раздолбленное очко не хотело закрываться, выпуская наружу немного белого мутного семени.

Кажется, она всхлипывала. Я не видел лица, но она точно вытерла слезы рукой. Ну, это понятно. Первый раз в попу, да вот так жестко.

Полюбовавшись на результаты своих трудов, я устало устраиваюсь на кровати рядом с ней. Немного кружиться голова, сказывается перенапряжение и алкоголь.

— Теперь мы займемся этим нормально? — она с трудом садиться, смотрит с надежной. Эк, эй приперло.

— Я устал, — лениво зеваю и указываю на вялый член. — Давай почисть его, потом посмотрим.

Брезгливо морщась женщина все же берет вялый орган в рот и осторожно обсасывает. Реакции у меня никакой, нужно время.

Я балдею на кровати, она снова поласкает рот. Кажется, всерьез обиделась.

Черт, голова продолжает кружиться. Не умею пить!

— Вот! — её голос выводит меня из беспамятства, я умудрился отрубиться на какое-то время. — Я воспользовалась кухней.

Она протягивает мне бокал крепкого чая. Сама уже оделась, смотрит тревожно:

— Вам плохо? Вы побледнели...

— Нормально, — буркнул в ответ. Чай очень сладкий, но мне становиться легче. — Почему оделась?

— Неприлично...

— А сосать и в задницу трахаться прилично? — вгоняю её в краску своей грубостью. — Давай, снимай все.

Она снова опускает глаза и раздевается. Как же меня бесят её нелепые трусы — паруса.

— Что вы делаете!? — она кричит, когда я невозмутимо выбрасываю этот ужас в окно.

— Раздражают, — отвечаю. — Носи что-нибудь приличное.

— Вам какое дело!?

— Раздражает, — повторяю я, мне и правда не должно быть до этого дела.

— Как я теперь